Тогда же было принято решение о проведении генетической экспертизы, неосуществленное до сих пор из-за нехватки средств. Сейчас предполагаемые останки Ивана Федорова хранятся в фондах Музея искусства древней украинской книги, и музейные сотрудники рассказывают, что каждый год накануне дня кончины первопечатника они слышат шаги и тяжкие вздохи, а на пол сам собой падает с полки Требник, раскрываясь на разделе «Чин погребения»…
УЧЕНИКИ, ПРЕЕМНИКИ И ПОСЛЕДОВАТЕЛИ ИВАНА ФЕДОРОВА
За свою жизнь Иван Федоров основал четыре типографии: в Москве, в Заблудове, во Львове и в Остроге. История трех из них (кроме Заблудовской) имела продолжение: в них работали ученики и преемники первопечатника, продолжавшие и расширявшие его дело.
После отъезда Ивана Федорова и Петра Мстиславца из Москвы двое учеников первопечатника — Никифор Тарасиев и Андроник Тимофеев Невежа в 1568 году отпечатали на Московском печатном дворе Псалтырь. Следуя традиции Ивана Федорова, они сопроводили издание послесловием, в котором снова рассказали о начале печатного дела на Руси, о том, что Иван Грозный «повеле составите в пресловущем своем граде Москве штанбу, сиречь дело печатных книг», но не осмелились упомянуть имя своего учителя.
После выхода Псалтыри работа типографии замирает на несколько лет.
Около 1577 года Иван Грозный переводит московскую типографию в Александрову слободу. Там на протяжении 1577–1580 годов были выпущены три книги: Псалтырь, Часовник и Евангелие. Известно, что в Александровой слободе работал Андроник Тимофеев Невежа.
В середине 1580-х годов, то есть после смерти Ивана Грозного, типография вернулась в Москву.
Андроник Тимофеев Невежа трудился на Печатном дворе до 1602 года — до самой своей смерти, напечатав не менее шести книг. Затем дело продолжил его сын Иван Андроников Невежин, работавший вместе с другим учеником Ивана Федорова — Анисимом Михайловым Радишевским.
Анисим Радишевский был уроженцем Великого княжества Литовского, образование получил в Острожской академии и выучился печатному делу в Острожской типографии у Ивана Федорова. В 1585–1586 годах он переехал в Москву и поступил работать на Московский печатный двор. Кстати, именно он впервые употребил в применении к московской типографии термин «Печатный двор». В челобитной, поданной царю Федору Иоанновичу, Радишевский жалуется на отсутствие собственного жилья и пишет: «дворишка, государь, у меня нет, маюся на Печатном дворе».
Радишевский прожил долгую жизнь, пережил правление Бориса Годунова, Смутное время, воцарение династии Романовых и скончался в 1631 году. Как и Иван Федоров, он был человеком разнообразных дарований. Кроме печатного дела Радишевский отливал пушки и колокола, был известен как строитель крепостей и гидротехнических сооружений в разных городах Московского царства (в частности, в Калуге он соорудил колодец глубиной в 75 метров), написал «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» — первую русскую научно-техническую книгу, охватывающую вопросы не только военного дела, но и математики, физики, химии, металлургии. Ему приписывается также «Подлинник о книжном переплете» — руководство по переплетному делу.
Во время Смуты Печатный двор сгорел. «Печатный дом и вся штанба того печатного дела от тех врагов и супостат разорися и огнем пожжена бысть и погибе до конца и не остася ничего же такового орудия», — говорится в «Сказании о изобретении книг печатного дела», написанном в XVII веке. Это сказание — свидетельство того, что Ивана Федорова в Москве не забыли, что, несмотря на долгое замалчивание его имени, всем было известно, что именно он был основоположником печатного дела на Руси. Рассказывая о создании Печатного двора, неизвестный автор «Сказания» пишет, что по повелению царя и митрополита «начаху изыскивати мастеров к тому печатному делу, кто бы смыслен и разумен обрелся к таковому деянию; и обретеся некто хитр, разумен и смышлен к таковому орудию, у Николы Чудотворца Гостунского (иже и ныне зрится тот храм близ двора царева внутри самого града Кремля) диакон званием, Иван Федоров сын, да клеврет его Петр Тимофеев сын Мстиславец, оба искусны таковому хитрому делу».