Отмечены были и руководители народного ополчения: Пожарский стал боярином, Минин – думным дворянином, князь Трубецкой получил богатую вотчину. Внутри страны воеводы нового царя подавили остатки мятежных отрядов, а также пошли под Смоленск, Новгород и Астрахань, которые еще были заняты поляками, шведами и «бунташными» казаками.
Следовало выбрать тактику борьбы с неприятелями, избавляясь от них последовательно, от одного за другим.
Было решено прежде всего вывести из войны шведов, и для этого новое правительство вступило в прямые переговоры со шведским королем Густавом-Адольфом II и попыталось привлечь на свою сторону дружественные России государства.
К иностранным государям отправились лучшие московские дипломаты, чтобы привлечь на свою сторону и австрийского императора, и голландского штатгальтера, и английского короля.
При помощи последнего – Якова I Стюарта – удалось подписать мир со Швецией.
Столбовской мир со Швецией
Летом 1615 года шведская армия во главе с королем Густавом-Адольфом II осадила Псков. Почти три месяца оборонялся город, и шведы поняли, что силой они ничего сделать не могут. Этим-то обстоятельством и воспользовались русские, предложив начать мирные переговоры. В октябре того же года переговоры начались и длились около полутора лет. Лишь 23 февраля 1617 года они завершились подписанием «вечного» мира.
Это произошло в соседней с Тихвином деревне Столбово, давшей свое название переговорам и договору о мире.
Шведы отдали Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу и Гдов, оставив за собой западную часть Ижорской земли – Ивангород, Копорье и Ям, которыми владели еще почти сто лет.
Однако об этом будет рассказано подробнее, когда речь пойдет о Северной войне между Швецией и Россией, происходившей в 1700-1721 годах.
Последняя попытка поляков взять Москву
А Филарет между тем все еще оставался в плену. Год шел за годом, положение его в течение шести лет не менялось.
В 1617 году сын короля Сигизмунда Владислав, надеясь вернуть себе русский трон, вторгся в русские пределы и быстро двинулся к Москве. С юга шли к Москве союзные полякам казаки гетмана Сагайдачного.
В сентябре 1618 года Владислав вошел в Тушино, а казаки остановились у Донского монастыря. Москва вновь оказалась в большой опасности.
1 октября интервенты начали приступ, прорвались к Арбатским воротам, но были отбиты войсками князя Пожарского и отступили к Калуге.
Сломить Россию новой интервенцией не удалось, и тогда Владислав и его союзники решили попробовать решить дело миром.
Окончание войны с Речью Посполитой
И вновь предлагаю очередной фрагмент из статьи В. Г. Вовиной, в котором пойдет речь о взаимосвязи между статусом Филарета и окончанием войны России с Речью Посполитой. Исследовательница писала, что «до избрания на русский трон Михаила наблюдение за его отцом, очевидно, было не столь уж неусыпным. Он даже смог наладить некоторые связи с родиной, хотя неизвестно каким путем. По одному позднему свидетельству, он писал боярину Ф. И. Шереметеву и давал советы по поводу избрания государя. В одном письме он отвергает кандидатуру Владислава и призывает избрать иную особу, которой должны быть предъявлены определенные условия. Известны также письма к нему сына и брата, правда, уже присланные после 1613 года. В грамотах же того времени он уже называется „митрополитом всея Руси“, тем более что на кафедру в Ростов вернулся его предшественник Кирилл. Избрание Михаила не было поэтому для Филарета неожиданностью. Письмо Шереметеву писано, конечно, также не без тайного умысла. Теперь статус мальборкского пленника изменился и для Москвы, и для Варшавы. В официальных русских документах сообщалось, что Филарет будет сразу же выменян на пленных поляков. Однако разрешение этого вопроса затянулось, так как война не была закончена.
В октябре 1614 года новый русский царь прислал к отцу игумена московского Сретенского монастыря Ефрема, и тот остался жить в Мальборке. В декабре того же года в Варшаву прибыл официальный посланец царя Ф. Желябужский. Он привез письма, подписанные боярами, так как Сигизмунд все еще не признавал избрания Михаила. Одним из требований посланника было свидание с Филаретом, для чего последнего привозили в Варшаву, где он останавливался в доме канцлера Л. Сапеги. Очевидно, при свидании Желябужский имел поручение не только спрашивать митрополита о здоровье, но и советоваться об условиях будущего договора между Россией и Польшей.
В столице в это время заседал сейм, решивший совершить „размену“ и даже пославший для этой цели гонцов в Москву. По свидетельствам перебежчиков, Филарет и Голицын присутствовали на нем. Кроме того, в Варшаве они вновь увиделись с Сигизмундом, который часто приглашал их к своему столу. Однако в ответ на известие, что обмен пленных может состояться, оба узника якобы ответили, что мена – ни их, ни их дворян – не надобна, „что они послы, а не вязни“ („вязень“ – узник. – В. Б.). Но обмен неминуемо должен был состояться. Ведь была еще одна, не менее заинтересованная в нем сторона. В Нижнем Новгороде, Ярославле, Галиче, Вологде и Белоозере в невероятно тяжелых условиях пребывали полковники Струсь, Будила и другие взятые в плен воины польского гарнизона Кремля. Их приятели и жена Струся передавали в Польше Филарету деньги и „рухлядь“.
Однако окончательно все решил исход военных действий. Готовясь к решительным действиям против Москвы, Сигизмунд, по свидетельству польских источников, в 1616 году еще пытался вести переговоры сепаратно с Голицыным, требуя написать боярам послание, чтобы они признали царем Владислава. Голицын отказался, а поход королевича на Москву не удался. И тогда выяснилось, что обе стороны нуждаются в передышке, а проку от пребывания Филарета в Мальборке для Польши нет никакого».
Деулинское перемирие
Конец войны между Россией и Речью Посполитой был оформлен 1 декабря 1618 года в селе Деулино. Этот документ считается точкой, поставленной в конце Смуты.
Переговоры в селе Деулине, соседнем с Троице-Сергиевым монастырем, начались осенью 1618 года, когда туда приехали русские дипломаты во главе с боярином Шереметевым и встретились там с польскими делегатами, которых возглавлял полномочный королевский посол Новодворский.
Поляки исходили из того, что Владислав не отказывается от своих прав на русский престол, но согласен заключить перемирие на четырнадцать с половиной лет.
Польская делегация настояла на том, что на этот же срок от России отторгаются Смоленск и еще двадцать восемь других, более мелких городов.
Русские потребовали размена пленных, и Новодворский с ними согласился. Это означало, что и патриарх Филарет должен вернуться в Москву.
Во исполнение Деулинского перемирия Филарет был отпущен на свободу и торжественно въехал в Москву 14 июня 1619 года.
«Вместе с Филаретом, – пишет В. Г. Вовина, – возвращались другие знатные пленные, в их числе защитник Смоленска боярин М. Б. Шеин. Другим, как боярину князю В. В. Голицыну, уже не довелось вернуться. Он умер по дороге в Вильно, и гроб с его телом продолжал путь на родину. Тело также увезенного в Польшу и умершего в плену царя Василия Ивановича Шуйского осталось погребенным в стенах Гостынского замка.
Прибытию Филарета приличествовала торжественная встреча. Государь указал в первой встрече в Можайске быть архиепископу Рязанскому и Муромскому Иосифу, боярину князю Д. М. Пожарскому и окольничему князю Г. К. Волконскому.
В Звенигороде „у Саввы Сторожевского“ встречали Филарета архиепископ Вологодский и Великопермский Макарий, Чудовский архимандрит Аврамий, Ипатьевский архимандрит Иосиф, боярин В. П. Морозов да думный дворянин Г. Г. Пушкин. На последнем же „стану“ от Москвы, в селе Хорошеве, ждали митрополит Сарский и Подонский Иона, архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий, боярин князь Д. Т. Трубецкой и окольничий Ф. Л. Бутурлин».
А дальше В. Г. Вовина указывает на еще один очень важный аспект окончания смутного времени, когда практически по отношению ко многим участникам Смуты стала действовать амнистия, а лучше сказать – забвение и прощение всех деяний, которые совершены были участниками этой великой «замятии», независимо от того, кто, где и когда воевал на какой угодно стороне. Это было совершенно очевидно по тому, как отнеслись к Филарету разные люди – в недавнем прошлом его друзья и его враги.