Василий III, сын от второго брака Ивана с византийской принцессой Зоей-Софьей Палеолог, унаследовав от Ивана III власть (на этот раз переход был не столь прост и однозначен, как в предыдущем случае, – Иван III долго колебался, кому отдать великое княжение, сыну Василию или же внуку Дмитрию; сам же Василий, придя к власти, первым делом приказал арестовать Дмитрия, показав тем самым, что он занял московский стол всерьез и надолго), завершил формирование ядра Русского государства. Именно при нем номинальная де-юре зависимость Пскова и Рязани от Москвы была превращена в реальную, а под его высокую руку перешел Смоленск.
Процесс собирания коренных русских земель, шедший параллельно с аналогичным процессом собирания власти в руках великого князя (скорее, быть может, не столько собирания, сколько возвращения), был завершен. Теперь перед верховной властью и ее окружением встал другой вопрос – более сложный и трудный уже хотя бы потому, что как это делать, было неясно, ибо в таких масштабах эту проблему никто из русских государей прежде не решал. Вопрос этот – внутреннее обустройство Русского государства. И ведь проблема состояла не только в том, что никто не знал, как обустроить Россию наилучшим образом – здесь как будто все было ясно, ибо нет ничего лучше, чем «старина». Нет, она заключалась в том, можно ли было влить новое вино в старые мехи.
Нам, обладающим послезнанием, очевидно, что такая попытка была заранее обречена на неуспех, однако современникам тех событий так не казалось, тем более что «новизна» отнюдь не выглядела таковой не только для молчаливого большинства. Между тем, явочным порядком, неосознанно, ведомые простой логикой вещей, Иван III и Василий III своими действиями по собиранию земель и власти создавали «новины», которые медленно, постепенно прорастали через «старину», разрушая исподволь устоявшийся порядок вещей. Трудно не согласиться с мнением отечественного исследователя А.И. Алексеева, который писал, характеризуя деятельность того же Ивана III, что «на глазах изумленных современников масштабные военные и политические предприятия Ивана III меняли карту Восточной Европы» (выделено нами. – В. П.), причем «не менее значительные начинания осуществлял великий князь и в области культуры, активно используя знания и опыт иноземцев (иноверцев)»[29]. Кстати, именно с тесным общением Ивана III с иноземцами связывал один из первых русских «диссидентов», сын боярский И.Н. Берсень Беклемишев, нестроения и гибель «старины» на Руси. В своих разговорах с Максимом Греком он говорил, что-де «как пришли сюда (в Россию. – В. П.) грекове, ино и земля наша замещалася; а дотоле земля наша Руская жила в тишине и в миру», и далее, обращаясь к Греку, Беклемишев заявил: «Как пришли сюды мати великого князя, великая княгиня Софья с вашими греки, так наша земля замешалася и пришли нестроения великие»[30]. И ведь при Иване III не только греки (а вместе с ними и итальянцы) хлынули в Русскую землю, проложив дорогу другим иноземцам и иноверцам. Активная экспансия на западном направлении и войны с Великим княжеством Литовским, которые начал Иван III (даже и не предполагая, что этот конфликт выльется в настоящую 200-летнюю войну между Русским государством и Литвой, а затем ее преемницей Речью Посполитой), привели к тому, что в Москву выехали многие представители аристократии и служилого сословия и Великого княжества Литовского, носители традиционного сознания и традиционных же ценностей.
Все это неизбежно вело к нарастанию противоречий внутри русского общества, к накоплению критической массы, которая рано или поздно должна была взорваться. Первые признаки растущего напряжения начали проявляться во второй половине правления Ивана III, и сам Иван этому в немалой степени поспособствовал. Жесткий, суровый, склонный к авторитарным методам управления политик, он, памятуя об уроках «Войны из-за золотого пояса», держал своих младших братьев в ежовых рукавицах, что, естественно, не могло не вызвать их недовольства, – по их мнению, старший брат отступал от «старины», рассматривая Русское государство как свою вотчину, а не семейное «предприятие». Характерный случай произошел в Пскове в самом конце XV в. Узнав о том, что Иван вознамерился поставить в Псковской земле князем своего сына Василия, псковичи били великому князю челом, чтобы он и его внук Дмитрий «держали отчиноу свою в старине, а которои бы велики князь на Москве, то и бы и нам был государь».
29