Отсюда смелый и оригинальный шаг Ивана III – отправить в 1493 г. посла в Константинополь. Василий III идет по пути, намеченному отцом: в 1512 г. В Царьград, к турецкому султану Селиму I едет московский посол с грамотами "о любви"; в 1518 г. русское посольство вывозит из Афона с согласия турецкого султана знаменитого Максима Грека. Властители Запада, и особенно папа, напрасно обольщали себя надеждой увлечь московского государя идеей крестового похода против "неверных".
И еще раз ошибались они, когда думали, что можно соблазнить московского великого князя предложением ему короны Священной римской империи. Однако именно тем, что Москва поддерживала при западных дворах эти заблуждения, удавалось завести дружбу с непримиримыми противниками Турции – Римом и Австрией. Союз с австрийскими Габсбургами был нужен против Польши, а в лице папы московское правительство очень рано усмотрело арбитра на случай важных осложнений с западными католическими державами. В конце правления Ивана III папа Александр Борджиа хлопочет о примирении Польско-литовского государства с Москвой; при этом он делает попытку склонить Ивана III к союзу с другими монархами для изгнания турок из Европы. Для ведения переговоров в Рим едут московские послы – грек Димитрий Ралев и Митрофан Карачаров. Это, впрочем, не первые русские дипломатические агенты в Италии. Уже в 1474 г. там видели Толбузина, который получил поручение набрать в Венеции художников, ремесленников, горноделов, оружейных мастеров.
Русские дипломаты в Италии изумляли всех своей требовательностью в вопросах этикета: они никогда и ни за что не соглашались уступить кому-либо первое место в придворных церемониях на приемах, в церкви. Если они не получали гарантии, что им будет предоставлено первое место, они предпочитали вовсе не являться на прием, а если, прибывши в церковь, находили на лучшем месте впереди себя послов других держав, немедленно уезжали. Это поведение русских послов за границей очень характерно. Конечно, они руководились очень точной и неумолимой инструкцией, полученной в Москве, и здесь мы опять узнаем Ивана III с его настойчивой заботой о сохранении достоинства Московской державы.
5
Немыслимо себе представить ведение сложной внешней политики без особого состава опытных дельцов, из которых правительство могло набирать уполномоченных для отправки за границу и специалистов для переговоров с приезжающими иностранными посольствами. Старые дружинники, во главе которых стояли бояре, получившие военное воспитание, не годились для этой цели. Необходимо было обращаться к церковной школе, откуда и выходили дьяки и подьячие, вполне соответствующие западноевропейским клирикам, ученикам университетов, заполнявшим королевские канцелярии.
Возвышение дьячества начинается при Иване III. В XVI веке иностранцев поражает развитие при московском дворе письменного делопроизводства. Особенно бросается им в глаза обширность центрального военно-административного управления, которое в Москве называлось Разрядом, и которое посторонние наблюдатели обозначали иногда Государственной канцелярией. В Москве старались закреплять акты ежедневной государственной жизни подробными и точными протоколами. Государя сопровождает в поход разрядный дьяк со своей канцелярией; он держит в своих руках список служебных мест, распределение должностей и снаряжений, опись наград и ведет дневник государева похода. Есть основание думать, что в московском Разряде составлялись также официальные летописи государственных событий.
Для исторической и статистической основательности московских канцелярий очень характерен труд, составленный дьяками Разряда по поручению московского государя и заключавший в себе подробные генеалогические списки своего собственного великокняжеского рода с присоединением родословных подчиненных князей, а также выдающихся бояр, находившихся на его службе. Этот государственный родословец, составленный, может быть, во время молодости Ивана IV в 1555 г., представляет собой результат сложной и старательной архивной работы, в основе которой лежала определенная тенденция, а именно – связать происхождение московской великокняжеской линии с историей римских кесарей и этим безмерно поднять авторитет московских самодержцев во внешней и во внутренний политике.