Апология деспотизма
Произведения Ивана Грозного привлекают наше внимание не только и, быть может, не столько своим стилем, но и тем, как в них выразилась его идеология, проявилось мировоззрение. В той или иной степени этой темы приходилось касаться и выше: ведь не отделить в литературе, а тем более в публицистике форму от содержания. Здесь же попытаемся дать общую характеристику взглядов Грозного.
Главная ценность для него - ничем не ограниченная самодержавная власть. Думается, нет более лаконичного, четкого и даже талантливого определения деспотизма, чем то, которое дал Иван Грозный:
"А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же..."
В этих словах выражена суть именно деспотизма, а не абсолютной монархии, хотя эти два явления подчас путают.
Классический пример абсолютизма в России - время Петра I. В чем, в чем, а в мягкости или слабости этого монарха не заподозришь. Но какой бы акт государственной власти первой четверти XVIII века мы ни взяли, всюду царь апеллирует не просто к своей воле, а к "благу всех своих верных подданных", к общественной пользе. Для абсолютной монархии характерно уважение к законности. Хотя воля монарха в создании законов безгранична, ибо он - источник законов, но пока закон не отменен, ему подчиняется и государь. Монарх же, который волен жаловать, а волен казнить своих холопов, не только самодержец, но и деспот. Не он действует для блага подданных, а подданные - для его блага.
Царь Иван был уверен, что служить ему - нравственный и христианский долг его подданных. Сам господь поручил их ему в "работу", то есть в рабство. Царь, например, утверждал, что Курбский, совершив побег, не только сам стал "крестопреступником", но и своих "прародителей души погубил", ибо они были даны в "работу" еще Ивану III и "вам, своим детям, приказали служити деда нашего детям и внучатом".
Самодержавную власть Грозный считал единственно возможной формой правления. С презрением пишет он о тех "безбожных" государях, которые "царствии своими не владеют, како им повелят работные их, так и владеют". Вспомним, что и английскую королеву Елизавету он порицал за некоторую ограниченность ее власти: "...у тебя мимо тебя люди владеют". Царь и деятелей Избранной рады обвинял прежде всего в узурпации царской власти: они "во всем свое хотение улучиша", "от прародителей наших данную нам власть от нас отъяша".
Не только характер стиля царя Ивана, но и его идеология станет понятнее в сравнении с мировоззрением его главного политического оппонента - князя Курбского. Широко распространено убеждение, что Курбский и Иван Грозный стояли на диаметрально противоположных идеологических позициях. Это не так. Выше уже было показано, что Курбский - сторонник твердой власти, централизованного государства не меньший, чем Иван IV. Так что в главном царь и его беглый боярин - единомышленники. Парадоксально? Только на первый взгляд. Ведь острый спор возможен лишь на основе общей платформы. Иначе теряют силу все аргументы, начинается диалог глухих. Невозможен, например, спор христианского и мусульманского теологов о том, кто прав: шииты или сунниты, лютеране или католики. Для христианина будут равно заблуждающимися шииты и сунниты, для мусульманина - католики и лютеране.
Вместе с тем велика и разница в воззрениях царя и Курбского: они по-разному понимали и задачи царской власти, и феодальную законность.
Курбский в отличие от Грозного считал: у царя есть обязанности по отношению к подданным, к стране. Он не видел нравственной доблести в том, чтобы покорно подставлять шею под топор палача, если того пожелает сюзерен. Как верно писал С.Б. Веселовский, "все притязания Курбского сводятся к тому, чтобы не быть битым без суда".
Царь же считал, что верность своему господину в любых обстоятельствах, вне зависимости от того, прав или нет господин, - священный долг подданного. Поэтому он поставил Курбскому в пример даже его собственного холопа Василия Шибанова, сохранившего верность Курбскому:
"Како же не усрамишися раба своего Баски Шибанова? Еже убо он свое благочестие соблюде, пред царем и пред всем народом, при смертных вратех стоя, и крестнаго ради целования тебе не отвержеся, и похваляя всячески, умрети за тебе тщашеся".