По дороге в столицу во Владимире он получил радостную весть: царица разрешилась от бремени сыном, которого назвали Димитрием. В одном из древнейших сел в окрестностях Москвы, Тайнинском, куда Иван должен был удалиться впоследствии, в дни испытаний, ожидавших его после этих успехов, брат его Юрий со знатнейшими боярами принесли ему первые поздравления. В Москве вышедший навстречу ему с духовенством митрополит сравнивал его с Димитрием Донским, Александром Невским и Константином Великим, а затем, поклонившись до земли, благодарил государя за торжество, доставленное им отечеству и Церкви.
И в самом деле победа была велика; по своим непосредственным или отдаленным последствиям более значительная, чем приобретение Трех Епископств, сделанное в том же году Генрихом II на противоположном конце Европы.
IV. Последствия
В 1555 году первый архиепископ казанский и свияжский Гурий отправился на место своего назначения в сопровождении целой свиты священнослужителей. Это напоминало то отправление духовенства из Византии, которое при Владимире принесло проповедь истинной веры в Корсунь. После освящения храма Заступницы Богоматери, выстроенного в Кремле в память новой победы, Гурий сел в лодку, где продолжались пение и молитвы. По пути от Москвы до Волги громадные толпы народа, охваченного энтузиазмом, приветствовали представителя истинной веры. Россия приступала к апостольской деятельности. На стенах Казани ислам потерпел поражение, нанесшее непоправимый ущерб нарождавшемуся могуществу крымских ханов. Теперь уже не было и речи о том, чтобы Иван «бил челом», как это делал он еще недавно в сношениях с опасными соседями, в то же время претендуя на равенство с германским императором и султаном!
В материальном отношении Казань представляла ценное приобретение. Она раньше не угрожала Москве, но находясь посередине Волги, преграждала путь на Восток и препятствовала естественному развитию. Некогда здесь произошло первое столкновение христианства с исламом в сражениях магометан, болгар с первыми христианскими князьями новой Северо-Восточной Руси. Для Азии Казань продолжала быть центром торговли и промышленности, а для монгольского царства последним оплотом, удержанным им в Европе. Стесненное крымское ханство представляло лишь стан кочевников, бродивших в южных степях. Оставалась еще Астрахань, но после падения Казани эта преграда для московского движения обречена была на неизбежную гибель. Начавшаяся колонизация и завоевания с непреодолимой силой распространялись в богатом крае, орошенном западными притоками Волги и восточными – Дона.
Наконец, Казань была естественным центром для многочисленных диких народностей – черемисов, мордвы, чувашей, вотяков, башкир, занимавших оба берега Волги – нагорный и луговой. Привлеченный к Свияжску нагорный берег уже входил в состав Московского государства. Теперь наступала очередь и для низменного.
В своем нетерпении вернуться к радостям семейной жизни и насладиться славой, ожидавшей его в Москве, Иван слишком поторопился покинуть покоренную область. По словам Курбского, бояре настаивали, чтобы он остался до весны. Но возможно, что они сами посоветовали ему принять противоположное решение. Если они, его «служилые люди», в последний момент под Казанью увлекали царя в битву, таща коня за повод, то раньше, еще не дойдя до места боя, они постоянно высказывали желание покинуть царя, жалуясь на истощение сил и средств.
«Благословенно воинство Небесного Царя». Икона, написанная в 1550-х годах по заказу Ивана Грозного в память о его Казанском походе 1552 года
Между ними и царем завязалась подковерная борьба. Царь чувствовал, что теряет влияние на бояр; последние, в свою очередь, сознавали, что государь недолго будет послушен – он ненадежен, непостоянен и капризен. Произведенные или еще готовившиеся реформы вызвали среди высшей власти недовольство, которое обнаруживалось при всяком удобном случае, и среди этих воинов, которые пытались руководить Иваном, указывая ему на его место, царь чувствовал себя неуверенно.