Сара(благодарна). Фантазер…
Иван. …И мы бы там играли бы что-нибудь такое из жизни богов! (Еще целует.)
Сара(льнет к нему, гладит его, ласкает). Мой самый любимый… мой самый талантливый, самый добрый, самый ласковый…
Иван(тоже гладит, ласкает). Терпишь и терпишь меня…
Сара. Ты меня терпишь, Ванюша, — я просто люблю…
Иван. Без тебя пропаду, без Алешки…
Сара. И я пропаду без тебя…
Иван. Не исчезай никуда — хорошо?
Сара. Мой любимый…
Иван. Пожалуйста, не исчезай…
Похоже на мгновенье забытья… Тишина.
Сара. Ванечка…
Иван. М…
Сара. Ты уснул?..
Иван. М…
Сара. Просвети меня, глупую: сколько мне объясняли — так ничего не поняла…
Иван. Ты о чем?
Сара. Генерал мне сказал: он как-то так застрелил врага, как нельзя его было застреливать…
Иван. Ты опять про абсурд…
Сара. …Как будто солдат обязан стрелять по команде — как будто Алеша стрелял без команды…
Иван. Давай не сейчас?
Сара. Но, Ванечка, я…
Иван(отстраняется). Сара, оставь! Война — всегда, ложь, вранье, бред собачий, выдерживать невыносимо! (Уходит.)
Сара(плачет, кричит ему вслед). Он стрелял без команды — за это ему, говорят, придется ответить! Я же не вынесу, я! Я, Ваня, я…
Иван(возвращается, кричит). Откуда команда? Кому, почему?
Сара(устремляется, хочет обнять). Я не знаю…
Иван(крепко держит ее за руки). Тогда помолчи! Привычка болтать и судить — разобрался, не разобрался! (Тащит ее за собой к столу.) Ни черта не смышлишь в военной науке — и сразу в трагедию, сразу дурацкий театр! Забудь про театр: театр — обман, жизнь — еще больший обман, между ними ничего общего! Садись, все увидишь сама… Поймешь — перестанешь беситься… (Раскладывает яблоки и апельсины — выстраивает военный пейзаж.) Наблюдай: вот Алешка — а вот его командир… с которым вдвоем лежали в засаде… Его командир страдал от расстройства — такое бывает… Ты слезы пока вытирай, не верти головой, после скажешь… Во-от… А надо тебе сообщить, в ста метрах от лежки походный сортир… По еврейской военной науке ближе ста метров, оказывается, нельзя: потому что засада… Во-от… Подумай теперь: сержанту что делать? Он, бедный, туда-сюда, и снова сюда… Враги его засекают — и на Алешку, как они умеют, сорок на одного!.. Ну, Алешка Федотов им и показал…
Сара(с надеждой). Скажи им про это…
Иван. Конечно, скажу…
Сара. Они там, наверно, не знают, как было…
Иван. Алешка — герой, вот и все.
Сара. Но они-то — не знают?
Иван. Узнают… Придет еще время — узнают…
Сара(внимательно смотрит на мужа). А ты как узнал?
Иван. Да я-то узнал… Захотел — и узнал… Ты знаешь меня: я, когда захочу…
Сара(не сразу, с сомнением). А ты это точно узнал? Про сержанта… ну, как бы его непосредственного командира… что, так и было?
Иван. Знаешь… (Прищурившись, разглядывает ее.) Я навещал его лично… в Хевроне… Древней столице Израиля… Лежит бедолага в военно-полевом госпитале… Острейшая форма дизентирии…
Сара(недоверчиво). Что, правда?
Иван. С кровавым поносом…
Сара. И что он сказал?
Иван. Что говорят в таких случаях: не утерпеть было до такой степени — что пострашнее арабской пули…
Сара. Но, получается, подожди… что Алеша — из-за него?
Иван. Обещал на суде взять вину на себя.
Сара. На суде? Обещал? Как понимать? Он обосрался — он еще обещает?
Иван. Возьмет, он сказал, что возьмет, погоди, он возьмет… Как слабить его перестанет — сказал — и возьмет.
Сара(плачет). Сына вернуть… Он прячется, терпит… В какой-нибудь яме… где-нибудь на чердаке… думает — все его бросили… все от него отвернулись… травят, как хищного зверя — Ваня, за что? (Цепляется за мужа.)