Любимый, нельзя же так мучиться, что же… И там мы, бывало, терпели — но мы же терпели?.. (Молчит.) Куда ни поедешь — везде надо терпеть… Наверно, закон… Тут, кстати, тоже самое главное слово — терпение, ты обратил?.. Терпение, все говорят, терпение… Солнышко, море, никто не голодный — а все равно: терпение, говорят, терпение…
Он горько всхлипывает у нее в объятиях.
Как-нибудь все образуется, Ваня… Слышишь меня?.. Ехали — не представляла, как будем жить… А, смотри: не на улице, слава Богу, не голодаем… Алешенька после армии станет учиться… Или — работать… Работать, скорее — все-таки семья… Сонечка хочет свою квартиру — значит, купят квартиру… У ребят будет хорошо — и у нас, с Божьей помощью, как-нибудь образуется… Бог пожалеет, поможет… За что нас наказывать?.. Ну, еще месяц, еще десять… Наши-то годы, Иван!..
Иван. Отпусти.
Сара. Куда, мой хороший?
Иван. Я должен подумать.
Сара. Ты случайно не болен?..
Иван. Да нет… отпусти…
Сара(не отпускает). Давление, Ваня, измерим, постой, я сейчас…
Иван. Да пусти!.. (Не без усилия освобождается из ее объятий.) Подумать нельзя!.. Подумал — значит, больной!.. Спасибо еще, психушку не зовешь! На цепь не сажаешь!.. Тоже спасибо!..
Сара. Зачем тебе, Ваня?..
Иван. Мне думать зачем?!
Сара(тихо). Мучиться — говорю — зачем?..
Иван. В скотину не превратиться — понятно? В тупую, ленивую, сонную, бессмысленную — это понятно?
Сара(так же тихо). Да…
Иван. Понимает!..
Сара. Ваня, не злись…
Иван. Меня понимают — фантастика!.. Сорок лет вместе — наконец, понимают!..
Тишина. Она сидит, опустив голову. Он уходит к окну. Закуривает, нервно ходит; гасит сигарету, тут же опять хватается за пачку, чиркает спичками, отбрасывает, со слезами кидается к ней, становится возле нее на колени, плачет, целует ее ноги, прячет лицо, бормочет: «Господи, Сара..». И она его обнимает, и она плачет, и оба они плачут, и обоим хорошо… Он, вдруг, спешит к приемнику, включает музыку, известную, как «История любви». Быстро возвращается к жене, обнимает и увлекает за собой.
Ты помнишь?.. Когда это было, ты помнишь?.. Идем, я хочу, да пойдем же, пойдем…
Сара. Куда ты меня, да куда?..
Иван(обнимает ее, громко поет эту очень известную мелодию). Па-па, па-па-па, па-па, па-па, па-па, па-па-па-па-па-па…
Сара. Ваня…
Иван …Па-па, па-па, па-па, па-па, па-па, па-па… (Горячо шепчет.) Плыви со мной вместе, не спрашивай, только не спрашивай…
Сара. Ты ненормальный…
Иван(увлекает ее). Я знаю, ты помнишь, идем…
Сара(со слезами, благодарно шепчет). Любимый, я помню… любимый мой, Ваня, любимый… Когда это было, любимый, когда?..
Танцуют.
Все помню, и все позабыла…
Танцуют. Внезапно он отстраняется, внимательно ее разглядывает.
Что, Ваня?.. Чего-то не так у меня?.. Почему ты так смотришь?.. Ну, что?..
Иван. Вы, пожалуйста, не раздражайтесь.
Сара. А?..
Иван …Быть может, я того не стою и тогда вы зря плачете.
Сара. Что, милый?..
Иван …Вы красивая женщина, вы умеете… Вы знаете, как надо жить, а я…
Сара(отступает). Ой, пожалуйста, нет, Ваня, нет… Да нет же, да нет…
Иван …Вероятно, глупо с моей стороны было надеяться. Но ведь от надежды тоже не убежишь…
Сара. Я уже не смогу, Ваня, нет… Когда это было — сто лет…
Дальше происходит следующее: мужчина пятится, но женщину взглядом не оставляет; произносит текст из какой-то пьесы какого-то автора, по ходу же переодевает рубашку, повязывает галстук, ищет очки и находит примеривает перед зеркалом, зачесывает волосы на пробор, надевает шляпу, меняет осанку — кажется, становится похожим на русского интеллигента из 60-х. И она постепенно включается в игру; причем, весело. Переодевает платье, меняет прическу, припудривает себя, подмалевывает. Самочувствие у обоих — как бумажник с деньгами нашли на дороге. А всего минуту назад не на что было хлеба купить… Потому и текст пьесы для них пока что не важен — заметно, возбуждены, смеются, похоже, полны оптимизма.