Доказывая историческими примерами пагубность сведения отличий между республиканским и монархическим правлениями их формальными признаками, Ильин настаивает на том, что главное отличие между ними – в особенностях правосознания как отдельного человека, так и человеческого общества в рамках государственного союза. Именно поэтому, говоря о монархии, невозможно обойти вниманием вопрос о правосознании так, как понимал его Ильин. Без уяснения проблемы познания внутреннего бытия человека, по Ильину, нельзя говорить о монархическом восприятии мира. Здоровое правосознание – фундамент, на котором строится как республиканское, так и монархическое государственное здание.
Однако в русской философии никто, кроме Ильина, не вкладывал в категорию правосознания столь емкое содержание. Мимо раскрытия этого термина невозможно пройти и по той причине, что Ильин был убежден в невозможности исследования сущности монархической государственности без изучения народного правосознания и его строения. Итак, что вкладывает Ильин в понятие правосознание?
Особенностью философского подхода Ильина является то, что духовное возрождение человека он видит на путях развития здорового правосознания. Источник правосознания философ видит в духе, понимаемом им как то, что объективно значимо в душе. Правосознание выступает у Ильина в поступательном развитии внутреннего мира человека и как последующее звено после соотношения между духом и инстинктом, и одновременно поглощает, вмещает их в себя. Возникновению человеческого правосознания Ильин не находит рационального объяснения. Он пишет: «Человеческое правосознание возникает иррационально, оно развивается исторически, оно подлежит влиянию семьи, рода, религиозности, страны, климата, национального темперамента, имущественного распределения и всех других социальных, психологических, духовных и материальных факторов»[28].
Правосознание – форма духовной жизни, свойственная каждому человеку, однако степень и зрелость развития у всех людей разная. В правосознании присутствует не только сознание, но и душевные силы – воля, воображение, любовь. «Нормальное правосознание есть волевое состояние души, активное и творческое, оно ищет в жизни свободного, верного и справедливого права и заставляет человека вести борьбу за его обретение и осуществление»[29].
В своих работах Ильин дает много определений правосознанию. Это – нормальное, зрелое, здоровое, развитое, народное, государственное, монархическое.
Ильин отказывает в признании человеческой личности вне правосознания. Правосознание невозможно представить и вне интуиции. Как особенное трактование потенций внутреннего мира человека оно выступает, по мысли философа, во взаимодействии с этикой и моралью. В то же время следует подчеркнуть, что речь идет именно о взаимодействии, рассматривая правосознание отдельно от морали и нравственности, не отождествляя их. В этом различие между подходами Гегеля и Ильина. У Гегеля речь идет о морали, нравственности, добродетели личности, у Ильина значительную часть этих понятий вмещает термин «правосознание». В термине «правосознание» Ильин понимает также инстинктивное правочувствие в отношении самого человека и других людей. Философ безусловно сознавал широту употребления этого термина и потому подчеркивал одновременно его самостоятельность и связь с другими духовно-нравственными категориями. Тем не менее, по-видимому, можно говорить об определенном противоречии в позиции Ильина. С одной стороны, он говорит, что правосознание не претендует на изображение жизни человека в его всеохватной полноте, ограничиваясь лишь тем, что исследует одну из лучших потенций человека. С другой стороны, нельзя не отметить, что термин «правосознание» аккумулирует в себе многие функции духовной жизни. Раскрывая содержание понятия правосознание как совокупность основных свойств внутреннего мира человека, Ильин рассматривает их вне конкретной национальности, мест и условий общественного бытия человека. Он не акцентирует внимания на том, в каких конкретных делах могут проявиться потенции человеческого духа, ограничиваясь «предметным служением безусловным ценностям» и осуществлением «высших безусловных ценностей»[30].