Молодой правитель отличался крайне эмоциональным и притом несдержанным характером. Видные представители духовенства обращались к нему с увещеваниями. К счастью, увеселения перемежались поездками по монашеским обителям, продолжавшимися неделями, а порой и месяцами. Юное буйство соединялось с искренней крепкой верой.
Мудрое пастырство со стороны одного из крупных церковных деятелей в ту пору имело шансы не только сдержать развитие скверных наклонностей, но и выковать чистый металл одухотворенной личности из артистической натуры — эмоционально неровной, подверженной сомнениям и колебаниям, воздушно-легкой. А впоследствии — направить неистовую энергию молодого государя к созидательной работе. По всей видимости, роль подобных пастырей сыграли митрополит Макарий и широко образованный священник Сильвестр, духовный писатель. С первым государь навсегда сохранил добрые отношения. Великий духовный наставник, Макарий повлиял на молодого правителя наилучшим образом: тот смягчился нравом. Второй пользовался своим влиянием слишком давяще, а то и небескорыстно. Священник Сильвестр долгое время имел огромное влияние на самого Ивана Васильевича да и на политику его правительства. Но в зрелых годах Иван Васильевич станет испытывать к Сильвестру отвращение.
Напряжение постепенно нарастало и закончилось жестоким кризисом.
В мае или июне 1546 года Иван Васильевич выходил с войсками под Коломну, видимо, по «крымским вестям». Боевых действий не случилось, и великий князь остался на некоторое время в тех местах для игр и развлечений. Отряд новгородских Пищальников[11] попытался подать ему какое-то челобитье; не желая принимать его, Иван Васильевич попробовал было отослать отряд, но пищальники уперлись, не собираясь уходить. Между ними и дворянами великокняжеской свиты произошло настоящее сражение, с обеих сторон были убитые. Полагая, что за попыткой в неурочное время в неурочном месте подать челобитную кроется заговор, притом людей, стоящих намного выше простых ратников, государь поручил дьяку Василию Захарову-Гнильевскому розыск. Тот указал нескольких виновных. В истинности слов дьяка, судя по нескольким странным оговоркам в летописном тексте, Иван Васильевич впоследствии сомневался. Но тогда он велел (может быть, не вполне обоснованно) казнить Федора Семеновича Воронцова, ставшего влиятельным человеком при особе государя, его родича Василия Михайловича Воронцова, а также старого крамольника князя Ивана Ивановича Кубенского.
Источники не дают возможности определить, существовал ли на самом деле заговор. Однако расправа с несколькими видными представителями знати показала: конфликт на самой вершине власти грозит вновь обернуться открытым противостоянием. Как в недавние годы «безгосударьства»…
Ситуация с коллективным челобитьем в неурочное время повторилась до странности сходно в 1547 году, когда в роли жалобщиков выступили уже псковичи. Их Иван Васильевич разогнал со срамом и бесчестьем.
ВЕНЧАНИЕ НА ЦАРСТВО
Источники того времени рисуют Ивана Васильевича молодым человеком, рано повзрослевшим и вымахавшим с коломенскую версту. Позднее, видимо, он несколько растолстеет. Более поздний источник сообщает о государе в зрелом возрасте следующее: «Царь Иван образом нелепым (не отличался красотой), очи имел серы, нос протягновенен и покляп (изогнут), возрастом (ростом) велик был, сухо тело имел, плещи высоки имел, грудь широкую, мыщцы толсты». Что же касается внешнего благообразия, то оно, вероятно, было подпорчено дурной привычкой скоро и бурно впадать в ярость, каковую государь приобрел на закате жизни. Когда он был молод, его считали красивым.
Этому красивому юноше, повидавшему за неполные 17 лет много темного и страшного, Господь Бог подготовил два подарка столь важных, столь значительных, что в них молодой государь мог увидеть приглашение свыше: пора покинуть всю эту темень, пора начать новую жизнь!
В январе 1547 года российский монарх Иван Васильевич венчался на царство.
Московские государи с XIV века носили титул «великих князей московских». Однако в дипломатической переписке еще при Иване III начали применять титул «царь», приравнивая его к императорскому. Таким образом, во всей Европе, по мнению наших монархов, с ними мог равняться лишь германский император, да еще, может быть, турецкий султан, которому менее чести, поскольку он нехристианский правитель. Кроме того, царское звание ставило московских правителей на порядок выше любого знатного рода на Руси, включая многочисленных представителей различных ветвей Рюрикова дома.
Но одно дело — использовать столь высокий титул в дипломатическом этикете и совсем другое — официально принять его. Этот шаг стал серьезной политической реформой, важным поворотом в мировоззрении русского общества и сильным ходом в укреплении позиций лично Ивана IV.
«Книжные люди» того времени понимали: на их глазах происходит перенос византийского политического наследия на Русь. В Москве появляется новый «удерживающий», чье место на протяжении века, после падения Константинополя, пустовало. Политика соединялась с христианской мистикой, ибо «удерживающий» или «катехон» предотвращает окончательное падение мира в бездну, к полному развращению и отходу от заповедей. Если нет его, значит, либо должен появиться новый, либо Страшный суд близится, а вместе с ним и конец старого мира.
Таким образом, на плечи семнадцатилетнего государя легло тяжкое бремя.
Когда-то, много поколений назад, существовали великие православные цари, защитники Церкви, повелители Империи. Об их деяниях написано в древних хрониках и русских летописях. Они стояли во главе государства, наследовавшего величественному Риму. В те золотые годы Империи, когда христианский идеал органично соединялся с текущей исторической реальностью, константинопольские правители не позволяли простой корысти взять верх над верой, высокой культурой, честью, долгом, интересами державы. Они поддерживали порядок больше тысячи лет, а потом сгинули, став жертвой агарян. Но Русь, благодаря заступничеству Пречистой Богородицы, устояла.
И, следовательно, есть куда перейти «царственности».
Истинный царь, по представлениям того времени, самодержавен, что значит: независим от внешних сил и полновластен в отношении подданных. Никакой закон не связывает его. Но смысл его трудов нерасторжимо связан с верой. По христианским понятиям, царь — ставленник Бога на земле, Божий служилец, персона, руководствующаяся правилами веры в каждодневной политической деятельности. Он ведет за собой народ по дорогам, которые указал Господь. Народ же обязан повиноваться ему. Но если царь нечестив, если он глубоко греховен, тем более если он отступничает, ни во что ставя правую веру, то он просто не нужен. Следует его поменять на другого, лишенного этих недостатков. Бог отходит от него, попуская несчастья, падающие и на правителя, и на его народ.
Таким образом, царь, который не служит Богу «по всякий день», — не царь вовсе.
Истинный царь «ходит вслед Господа Бога» (Цар. 12:14).
Авторитетнейший современный русский монархист Леонид Петрович Решетников выразил мысль об идеальной сути самодержавия с блеском: «Самодержавие часто представляют как некий восточный деспотизм, ничем не удерживаемый и никем не ограниченный. Однако на самом деле понятие «самодержец» несло в себе в первую очередь духовный, а не политический смысл. Самодержец имел самое тяжкое, самое жесткое ограничение своей власти — ограничение верой, ответственностью за народ — Божие достояние… Самодержавие означало полное самоотречение во имя России, абсолютную личную ответственность за все, что в ней происходило, полную бескорыстность монаршего служения».
В Ветхом Завете сказано: Бог дал евреям царя, когда те отвергли самого Бога, не желая, чтобы Он царствовал над ними. Но царь поставлен все-таки по разрешению Божьему. Следовательно, власть его, даже самая обременительная, законна. И беззаконной она становится только тогда, когда обращается против своего небесного источника. Первым царем над народом Израиля поставлен был Саул, сын Киса, из земли Вениаминовой, красивейший во всем народе и всех превосходивший ростом. По воле Божьей, он защитил народ от злых врагов — филистимлян. Но израильтяне бунтовали против царя своего. Да и сам царь оказался несовершенным орудием Божьей воли, поскольку далеко не всегда понимал, чего хочет от него Господь и как ему поступить правильно; случалось царю прямо идти против воли Бога. И был отвергнут Богом Саул, одержим злым духом, царское же достоинство отобрано у него. Он озлобился, превратился в ложного царя и, защищая власть, которая более не принадлежала ему, убивал священников, обращался к колдовству. В день решающей битвы с врагами евреев он пал вместе с тремя сыновьями, ибо Господь отвернулся от него. Его заменил «истинный царь» — Давид.