Я молчал. Зарезин опять завел речь:
— Я слыхал, что вы изволили вести большую игру, и много выигрывали. Позвольте спросить: метали или понтировали?
— Понтировал, но более играл в коммерческие игры.
— Понимаю-с: на свои карты, с кумовьями[36], а в банк, верно, изволили играть с своими людьми, на продажу[37] Это называется продать. Миленькая коммерция!?
— Ни то, ни другое. Я играл чисто.
— А, тем лучше, что чисто: однако ж Аграфена Степановна не изволила мне сказать, что вы чисто играете.
Я смотрел в глаза Зарезину, изъявляя удивление и не понимая его выражений.
— Вы не изволите понимать, что значит… чистота? Это значит ловкость, проворство.
При сих словах Зарезин сделал движение пальцами, как будто хотел щелкать ими.
— Нет, вы не угадываете, — отвечал я. — Аграфена Степановна сказала вам, и я повторяю, что я вовсе ничего не знаю в картах и что если вы хотите, чтоб я был вам полезным, то должно посвятить меня в таинства своего искусства.
— Конечно, должно знать что-нибудь, — возразил Заре-зин. — Не угодно ли потрудиться пройти в мой кабинет; я вам дам первый практический урок, с указанием инструментов.
Из гостиной мы вошли в холодную комнату, где находилось множество разнородных вещей в величайшем беспорядке. Картины, фарфор, бронзы, конские приборы, пенковые трубки, богатое оружие разложены были на окнах, стульях, столах и на полу. Кроме того, в разных местах стояли сундуки, ящики с винами и т. п. Все это покрыто было пылью и грязью. В другой комнате, или в кабинете, все три окна завешены были зелеными шторами. Под окнами стояли маленькие столики, покрытые большими листами бумаги, а посреди комнаты находился один большой стол, покрытый зеленым сукном. Зарезин подошел к одному малому столу, снял бумагу, и я увидел: несколько талий карт, а на тарелке растертые синюю и красную краски и несколько вороньих перьев.
— Кажется, вы можете догадаться, — сказал Зарезин, — что это живописная часть нашего искусства, то есть крап. Самые лучшие карты для накрапливания вот эти, которых верхние узоры отделываются пунктировкою. Одна лишняя точка в известном месте достаточна, чтоб читать поверху, как будто колода была раскрыта. В средине крапятся карты для верховки. Вы не знаете верховки?
— Нет-с.
— Извольте видеть: вы пускаете в оборот свои карты и, понтируя, знаете всегда, что лежит наверху, а этим избавляетесь от потери соников. Это самая невинная игра и употребляется только против опытных игроков. Здесь авантажу не более 10 процентов. Вот эти карты с крапинами на ребрах служат для улавливания соников. Верный и зоркий глаз видит иногда четвертую карту в колоде банкира, и тогда, прощай банк! Вот банкирские карты с крапами на углах, чтоб, зная, когда идет карта с большим кушем, можно было передернуть. — Зарезин при сем выдвинул ящик в столе, вынул табакерку и подал ее мне.
— Видите ли вы в ней что-нибудь? — спросил он.
— Ничего, кроме того, что она тяжела и очень хорошо сделана, — отвечал я.
— Тяжела оттого, что середина золотая, а верх платинный и что тяжесть эта весьма нужна. Видите ли, что нижнее дно обведено рубчиком, или рамочкою, а на самой середине дна цветок, отделанный матом? Теперь извольте смотреть: вот я, например, банкир.
При сем Зарезин сел за стол, взял карты в руки и продолжал толкование:
— Теперь вижу, что вторая карта должна выиграть понтеру большой куш. Я кладу карты на стол, прикрываю колоду табакеркою, будто из предосторожности, чтоб понтеры не видали их; вынимаю платок, утираю нос, потом открываю табакерку, беру табаку, снимаю табакерку, продолжаю метать, и вот видите, семерка, которая должна была лечь налево, ложится направо.
— Как же это случилось? — спросил я с удивлением.
— А вот как! В табакерке два дна, золотое и платиновое. Золотое тонкое и упругое, а в платиновом этот цветочек вставной, на пружине, и намазан по мату воском или клеем. Когда я беру табак, то прижимаю пальцем середину: верхняя карта пристает к вставному цветку и держится в рамочке, а вторая остается верхнею. Теперь идет другая карта, которую мне надобно положить направо. Я точно таким же порядком кладу табакерку на карты, прижимаю дно, и карта отстает от цветка и ложится наверх, а та, которая долженствовала выиграть в первом абцуге, проигрывает понтеру во втором. Не правда ли, что это очень мило?
36
Кум, или партнер, называется один из трех сговорившихся в вист или другой коммерческой игре, к обыгранию четвертого. Иногда играют на подмеченные, то есть на «свои» карты.
37
Банкир входит в половину со многими лицами и, сговорившись с одним из своих приятелей, подтасовывает колоду известным образом или дает знать приятелю, которая карта выигрывает, а тот срывает банк.