Мастера, построившие Успенский собор, готовы были еще раз потрудиться для московского князя. Иван долго разглядывал искусно вырезанную ими из дерева модель будущего храма, поправлял и дополнял ее. Следуя его воле, они измыслили нечто невиданное и незабываемое. Храм представлял собой сооружение типа башнеобразной колокольни, первое в своем роде не только в Москве, но и в Северо-Восточной Руси.
В воскресенье, 21 мая 1329 года, толпы москвичей собрались в Кремль, чтобы стать свидетелями торжественной церемонии – закладки церкви Иоанна Лествичника. Согласно некоторым летописям, князь Иван в это время еще не вернулся из псковского похода. «Того же лета майя 21, егда бысть князь великий в Новегороде, заложена бысть церковь камена на Москве – Иоанн Лествичник» (30, 68). Очевидно, Калита не знал, сколько времени ему придется еще пробыть в Новгороде, и потому велел начинать строительство без него. Однако день закладки храма, конечно, не мог быть избран без его ведома.
Кто же играл главные роли в церемонии закладки церкви Иоанна Лествичника? Вероятно, здесь распоряжался тысяцкий Протасий Вельяминов – душеприказчик митрополита Петра. Возможно, что средства для постройки храма в честь учителя иноков были завещаны Петром. На это косвенно указывает одно место из первоначальной редакции жития Петра, написанной кем-то из его современников. Здесь говорится, что перед кончиной Петр призвал Протасия Вельяминова. Этого боярина он особенно любил за его милосердие и нищелюбие. Благословив его, Петр «вда ему влагалище, еже на строение церкви и на поминание своея памяти, и прочаа домы церковным приказа» (120, 25).
21 мая праздновалась память «святого правовернаго царя Костянтина и матери его Елены». Для людей той эпохи имя римского императора Константина Великого (309 – 337) символизировало торжество христианства над язычеством, прекращение эпохи гонений. Византийцы считали его основателем своего государства, идеальным правителем, чьи деяния служат вечным образцом для подражания, а узаконения – незыблемыми устоями порядка в империи (123, 30).
По легенде, мать Константина Елена, исполняя волю сына, отыскала в Палестине Животворящий Крест, на котором был распят Спаситель. По приказу Константина над пещерой Гроба Господня был сооружен храм во имя Воскресения, ставший маяком для паломников со всего христианского мира.
Величественный образ императора Константина, созданный многовековой христианской традицией, неотступно стоял перед мысленными очами Ивана Калиты. С годами князь находил все более и более общего в своей собственной судьбе и судьбе «царя Константина». Подобно Константину, он видел свое высшее назначение в том, чтобы утвердить христианство, искоренить ереси, избавить православных от насилия «поганых». Вслед за Константином князь Иван стремился перенести столицу страны из старого города в новый, молодой. Он мечтал основать новое сильное государство, которому суждено великое будущее.
Московские книжники, посвященные в чаяния своего князя, не случайно к концу жизни назвали его русским Константином. Такого почетного сравнения удостаивались лишь очень немногие правители Древней Руси.
Подтверждение своей духовной близости с царем Константином князь Иван мог видеть и в некоторых случайных совпадениях, которые в ту пору рассматривали как намеки на сокровенный, провиденциальный смысл. Московский князь правил ровно тысячу лет спустя после Константина. Библейская традиция придавала «круглым датам» особое мистическое значение. И мог ли такой любитель всякой книжной премудрости, как князь Иван, оставить без внимания эти знаменательные рубежи?
Являясь средством постижения мира, средневековая символика была сложной и многослойной, как и сам мир. В истории постройки церкви Иоанна Лествичника общехристианские образы и символы тесно переплетались с личными, относящимися только к семье Ивана Калиты. За три года до постройки церкви, 30 марта 1326 года, «на память святого преподобного отца Ивана Лествичника князю Ивану Даниловичу родился сын и наречен бысть Иван» (25, 89). Соответственно, святой Иоанн Лествичник стал считаться небесным покровителем сына Калиты.
Церковь Иоанна Лествичника была освящена в пятницу, 1 сентября 1329 года. Как обычно, для торжества такого значения был избран нерабочий день, когда все горожане могли собраться в Кремль. Византийская церковь с древнейших времен праздновала 1 сентября начало нового года. Этот выбор имел два исторических обоснования. Во-первых, иудеи во времена Христа считали началом нового года 1 сентября и сам Спаситель, согласно некоторым евангельским текстам, придерживался того же мнения. Во-вторых, согласно церковному преданию, император Константин Великий одержал победу над Максентием, увидев в небе знамение креста, именно в этот день – 1 сентября 312 года (54, 337). После этого он признал христианство полноправной религией.
Помимо новогодних торжеств, 1 сентября церковь отмечала память преподобного Симеона Столпника. Это был день именин старшего сына Калиты, названного в честь преподобного. Семен родился 7 сентября 1317 года, через неделю после Семенова дня.
Таким образом, Ивановская церковь (древняя основа современной колокольни Ивана Великого) стала своего рода памятником не только митрополиту Петру, но и московскому княжескому дому.
К концу лета, когда созидание Ивановской церкви уже подходило к концу и строители стали понемногу освобождаться, решено было устроить при Успенском соборе придел.
Поклонения веригам апостола Петра. Уникальное посвящение придела основано на одном событии, описанном в Деяниях апостолов. Брошенный в темницу царем Иродом, апостол Петр накануне суда «спал между двумя воинами, скованный двумя цепями („веригами“. – Н. Б.), и стражи у дверей стерегли темницу. И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его. И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною» (Деяния, 12, 6 – 8). Ангел вывел Петра из темницы и спас его от неминуемой гибели. Благочестивые люди, узнав о чуде, отыскали спавшие с Петра оковы и хранили их как драгоценную реликвию.
Какие мысли и образы хотел выразить князь Иван через это новое строительство?
Символика Петроверигского придела сложна и неоднозначна. Несомненно, она была тесно связана с византийской духовной традицией. Одной из главных святынь Константинополя была верига апостола Петра, хранившаяся в одноименном храме. (Другая верига находилась в Риме в особом храме, посвященном этой святыне.) Константинопольский храм, в котором хранилась верига, был создан еще императором Юстинианом и представлял собой пристройку к храму святой Софии. Московский Петроверигский придел был задуман Иваном Калитой как подражание царьградскому храму. Он представлял собой небольшой самостоятельный храм-придел, примыкавший к северо-восточному углу собора. Такие храмы-приделы часто встречались у древнерусских соборов. Имел такой придел (во имя святой Троицы) и Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, возможно, послуживший образцом для московского Успенского собора. В кафедральных храмах эти приделы обычно использовались как усыпальницы для епископов.
Князь Иван не забыл о том, что в Твери к этому времени уже существовал Введенский придел Спасского собора – самостоятельная «малая церковь», предназначенная быть усыпальницей тверских владык. Москва не имела своих епископов. Но она уже располагала чудотворными мощами «своего» митрополита и теперь надеялась заполучить к себе его преемника. Во всяком случае, достойная усыпальница для него уже была готова. Митрополиту предоставлялась возможность лечь на вечный покой бок о бок с новым чудотворцем митрополитом Петром.
Феогност, конечно, не торопился воспользоваться московской любезностью. Он без устали странствовал по всей Восточной Европе, то сходясь, то расходясь с московскими князьями, устраивая дела своей огромной митрополии в соответствии с интересами Константинополя. Прошла без малого четверть века прежде чем он оправдал надежду давно уже спавшего могильным сном князя Ивана и занял-таки предназначенное ему место в глубокой нише южной стены Петроверигского придела.