- Ну, не за две... Минут за пять, максимум - за десять.
- Хогошо. Валяйте!
- Только вы кепку снимите, а то лысину не видать.
Аленка сняла с шеи чехол, достала фотоаппарат, навела на дядьку в жилетке, щелкнула. Потом сунула в руки Ивану ноутбук, подсоединила к нему проводочком фотик, защелкала пальчиками по клавишам ноута. Царевич выгнул шею и заглянул в экран. Оттуда с лукавым прищуром смотрел на него будущий тесть. Впрочем, не удивлялся уже недурак подобным фокусам - еще в корабле насмотрелся. А вот потом Аленушка его удивила...
- Загрузим-ка «Фотошопик», - пробормотала она и принялась интенсивно двигать пальчиком по прямоугольной площадочке под клавишами.
Иван-царевич ахнул: усы и борода картавого стремительно убирались с портрета. А чуть позже лысину его покрыли черные кудри.
- Готово, - сказала Аленка и повернула ноутбук экраном к заказчику. Тот на сей раз даже крякнуть не смог, лишь промычал что-то да лысину поскреб.
- Для конспигации очень недугственно... - наконец вымолвил он. - Подагите кагточку?
- У меня принтера нет, - буркнула Аленка. - Давайте третье задание.
- Тгетье, тгетье... - забарабанил картавый пальцами по лбу. - Хогошо, пусть будет тгетье. Сделайте-ка так, чтобы мне плохо стало от того, от чего должно бы стать хогошо! А? Каково заданьице? - и он опять захихикал, вздергивая бороденку.
- Легко, - сказала Аленушка и вновь пробежалась пальчиками по клавишам ноутбука. Через пару мгновений из него послышалась музыка.
- О! Музычка! - обрадовался дядька и нахлобучил на лысину кепку. - Это хогошо. «Апассионаты» Бетховена не имеется часом?..
Но тут следом за музыкой из ноута раздался и голос, который, судя по всему, пытался изобразить пение. Продолжалось это недолго - плохо стало не только лысому, но и царевичу, и Аленка поспешила прервать музицирование.
- Что это было? - простонал Иван-недурак после пары Аленкиных оплеух, приведших его в чувство.
- Повезло тебе, что не знаешь, - вздохнула красна девица. - Это Митя Лупиляк. От него Бессмертных балдел, пришлось записать. Сама-то я старый добрый хард-рок предпочитаю да хэви-метал - папа с детства приучил.
Оставив на время Иванушку, Аленка поставила на ноги - в прямом и переносном смыслах - лысого дядьку в жилетке. Кепку он обронил, и Аленушка не глядя напялила ее картавому на лысину козырьком назад, отчего тот принял несколько залихватский вид.
- Ну, все, - сказала она. - Зовите принцессу, пора нам домой отправляться.
Понял, видать, местный предводитель, что деваться ему некуда, крякнул, заложил руки за спину, повернулся ко дворцу и медоточиво пропел:
- Наденька, подь-ка сюда!
Через секунду - стояла, видать, под дверью да в скважину замочную подглядывала - на лужайку перед дворцом выпорхнула принцесса. Впрочем, «выпорхнула» - это перебор, пожалуй. Скорее, вывалилась и потопала, переваливаясь с боку на бок, словно утка. При ближайшем рассмотрении и принцессой называть это несчастное создание расхотелось - толстая, глаза навыкат и, самое неприятное, старая!.. Иван-царевич аж попятился.
- Это ваша дочь?!
- Пгактически да. Хотите пговести генетическую экспегтизу? - Лысый явно блефовал, но все-таки с опаской косился на ноутбук в руках у Аленки. - Моего слова вам недостаточно?
- Не хотим, - буркнула Аленушка, пряча бесполезный ноут в сумку.
- А слова недостаточно, - забеспокоился Ваня, подумав, что как-никак, перед Царем-батюшкой отчет держать придется.
- Могу гасписку дать! - нашелся картавый, а так называемая принцесса смерила его презрительным взглядом и сказала:
- Опять меня сбагрить хочешь, Володенька? Инесску во дворец приведешь?
- Но-но!.. - покраснел вдруг картавый. - Я тебя в хогошие гуки отдаю. Жених молодой, кгасивый, да еще и пегспективный в плане политической кагьегы. - И тут же, примостившись на невесть откуда взявшемся пенечке, принялся быстро что-то чирикать на клочке бумаге, примостив его на коленке. Через минуту поднялся, протянул испещренный нечитаемыми каракулями листок Ивану.
- Что это? - не понял тот.
- Гасписка. От имени пгедсовнагкома. Агхиважный документ, батенька! Гагитет, можно сказать. В любом музее с гуками отогвут.
- Ох, чувствую, мне папа голову оторвет, - вздохнул Ваня, но спрятал все же расписку за пазуху. Поклонился псевдотестю в пояс и сказал: - Бывайте здоровы, папаша. И вы уж того... народ-то не обижайте... Что-то вы, пардон за подозрение, хитроваты слишком.
- А как в упгавлении госудагством без хитгости? - захихикал картавый, чмокнув на прощание «дочку». - Вам тоже не кашлять. Кланяйтесь цагю. Как-нибудь, может, собегусь, заскочу. В октябге.
Долго ли, коротко обратный путь длился, но и ему конец настал. Хоть и с удовольствием вздохнул Иван-царевич родимый воздух, да нехорошо на душе его было. Кошки скребли. И на то аж целых две причины имелось. Какая из них Ване тяжельше казалась, он и сам разобраться не мог. Поперву корежило его, что папу своего, Царя-батюшку, обмануть придется... Ну, не то чтобы впрямую обмануть, но сильно уж сомневался Иванушка, что принцесса настоящая. Правда, расписка есть, совесть как бы чиста. А вторая причина хоть и его только лично касалась, но сердце молодецкое сжималось - хоть кричи! Ведь как себя ни обманывай, а его, сердечко-то, не проведешь, никакие расписки не помогут... Полюбил ведь Иван царевич не принцессу занебесную, подставу инопланетную, а космическую туристку Аленушку... И что тут делать будешь? Папа на такой брак не согласится - забракует избранницу... Ладно еще, если в Царстве-государстве жить разрешит, Аленка вроде согласная, интересно ей, да и деваться некуда - попали они снова в измерение сказочное, где никаких Африк-Америк не видать.