Тут Морозов решил, что пора все же вмешаться.
— По-моему, ей кто-то понравился, — уронил он задумчиво.
Зинаида Александровна, пораженная оборотом, который принимал разговор, смотрела на мужа во все глаза.
— Вася, но это ведь невозможно! Он же рыжий!
— Ну и что, что рыжий, — отозвался Василий Иванович, втайне наслаждаясь нелогичностью своей собеседницы. От природы он был смешлив и питал пристрастие к парадоксам, в чем бы они ни выражались. — Да это все равно и не он, — добавил Морозов не менее нелогично.
— Вася, не выдумывай, — рассердилась Зинаида Александровна. — Если бы при мне стреляли, я бы, знаешь, ни о чем таком не думала. Ты считаешь, это тот, который с бородой? — заинтересовалась она. — Ненастоящей?
Положительно супруга Морозова в эту ночь собиралась побить все рекорды нелогичности.
— Нина все время говорила — он, он, он, — напомнил Василий Иванович. — Что он делал и как все его слушались. И еще сказала — у него выразительные глаза. Там был всего один фонарь, не считая пустяков вроде луны и звезд, а потому…
— Ну да, при таком освещении не то что глаза — вообще ничего не разглядишь толком, — вздохнула Зинаида Александровна. Она немного поразмыслила. — Нет, Вася, все это фантазии, глупости. Химеры! — заключила она, поднимаясь с места. — Ты будильник поставил? Идем-ка лучше спать.
Глава 4. Выстрел
Вдобавок ко всему наша милиция и уголовный розыск поднялись на недосягаемую высоту.
Пока в квартире 51 супруги Морозовы обсуждали случившееся с их дочерью, обладатель выразительных глаз Иван Опалин тоже имел небезынтересный разговор. Он допрашивал Клима Храповицкого, лицо без определенных занятий 1905 года рождения, сколотившего банду из других таких же лиц неопределенных занятий и отчасти — из рецидивистов.
Опалин служил в МУРе давно, еще с тех пор, когда тот находился не на легендарной Петровке, 38, а в Большом Гнездниковском переулке. Совсем еще молодым человеком Иван попал во вторую бригаду, занимавшуюся расследованием краж, но не задержался в ней и через некоторое время перебрался в первую. Там под управлением Николая Осипова и Георгия Тыльнера расследовали самые грязные, кровавые и тяжелые дела — главным образом убийства и вооруженные налеты.
Товарищи Ивана по второй бригаде считали, что он совершил ошибку: работа в первой бригаде была куда сложнее и опаснее, и погибшие при исполнении агенты угрозыска исчислялись десятками. Но Опалин никогда не жалел о принятом решении. Шли годы, деление на бригады было упразднено, вместо них ввели отделения, вместо должности агента появились уполномоченный, затем оперуполномоченный, но Иван по-прежнему занимался расследованием убийств, нейтрализацией банд и всем тем, чему его научили за время пребывания в первой бригаде.
Храповицкого ловили долго и безуспешно, хотя на след банды время от времени и нападали то в одном, то в другом городе. Когда несколько недель назад до Опалина дошла информация, что банда решила «залечь на дно» в Москве, он не отмахнулся, не счел сведения плодом фантазии чрезмерно болтливого осведомителя и даже не особенно удивился. Изучив дело Храповицкого, Опалин пришел к выводу, что тот склонен к неожиданным, но тем не менее весьма продуманным решениям.
— Нет, я все-таки не понимаю, — горячился Юра Казачинский, франт и гроза женских сердец, перепробовавший множество профессий от гонщика и каскадера до эстрадного конферансье и даже зубного техника, прежде чем оказаться в угрозыске. — Вот скажи: будь ты бандитом, ты бы подался в Москву? Где на каждом шагу милиция, где мы, где…
— Конечно, подался бы, — усмехнулся Опалин. — Потому что никто меня тут не ждет, а значит, не станет искать.
Изложив эти соображения своему непосредственному начальнику Николаю Леонтьевичу Твердовскому, Опалин получил приказ сформировать отдельную группу для поимки банды. В группу вошли, помимо него самого, Юра Казачинский, молодой опер Антон Завалинка, опытный Терентий Иванович Филимонов, служивший еще с царских времен, обстоятельный Карп Петрович Логинов, которого все называли просто Петрович, и двое агентов, вызванных из Калинина: рыжий Костя Маслов и флегматичный Слава Елагин.
Калининских агентов Опалин привлек, потому что по плану часть группы должна была действовать совершенно открыто, но ни в коем случае не возбуждая подозрений. Имелась информация, что в сером доме Храповицкий может заниматься вербовкой новых членов банды. Если бы кто-то из московских уголовников увидел поблизости знакомые лица муровцев, вся операция провалилась бы. Именно поэтому Опалин пригласил двух человек из Калинина (ранее этот город был известен как Тверь). Когда-то Ивану пришлось расследовать там одно дело, и он считал Маслова и Елагина серьезными людьми, вполне достойными доверия.