Каждый день в царские палаты шли принцы и королевичи со своими свитами. Несли они царевне прекрасные дары: шелковые ковры, изящные чашки из фарфора, диковинные музыкальные инструменты. Кто-то даже картину Леонардо да Винчи привез!
Василиса смотрела на всю эту красоту, говорила: «Ужасно!» и прогоняла очередного кавалера.
С каждым днем таяла надежда царя выдать дочку замуж.
— Василиска, всех кавалеров ты распугала! — ругался Никодим за завтраком. — Вроде бы и деваха красивая, а такая вреднющая, спасу нет!
А царевне хоть бы хны. Сидит невозмутимая, чай из блюдца прихлебывает, пряником печатным закусывает, да отражение свое в пузатом медном самоваре разглядывает.
— Останешься ведь в девках! Женихи-то закончились, — снова завел свое царь.
Как раз в этот момент Иван и пожаловал во дворец: решил тоже счастья попытать и к царевне посвататься.
Хоть и был он далеко не принц, но Никодиму выбирать уже не приходилось — надо было как-то царевну замуж пристраивать.
— Здравствуй, Василиса. Я написал твой портрет, — с порога заявил Иван.
Отвлеклась царевна от чаепития, чтобы на картину взглянуть. А там какая-то абракадабра нарисована: квадраты, треугольники, кружочки, и все разноцветное, все друг на друга наползает. Сверху этого геометрического винегрета — кривые глазищи, и еще где-то сбоку — длиннющий нос.
Смотрела Василиса, смотрела. До чего допялилась, аж правый глаз задергался.
Только и смогла она тихонько выдохнуть: «Ужжжасссно…».
А Иван — тут как тут!
— Я с вами, — говорит, — совершенно согласен: получилось ужасно! Но я ведь до сегодняшнего дня никогда вас не видел, рисовал по описанию.
Царевна от неожиданности чуть пряником не подавилась: впервые в жизни кто-то с ней согласился! Тогда посмотрела она на Ваню и тут же в него влюбилась. И сказала, что пойдет за него замуж. А что рисовать нормально он не умеет, так это ничего. У них во дворце придворный художник есть, он картину исправит.
Оказалось, что Василиса из-за духа противоречия ругала все, что нравится другим. Когда Ваня с ней согласился, дух этот быстренько улетучился, а царевна сразу же стала добрая и довольная.
Все во дворце, конечно, обрадовались. Особенно Никодим, когда узнал, что Ваня не только к его дочке подход нашел, но еще и самовар с автоподогревом может сделать.
Только бояре были недовольны, что какой-то деревенщина с царевной вот-вот обвенчается.
— Ванька ваш, — говорят царю, — кровей неблагородных. Перед соседями осрамимся! А ну как обидятся они, что женихов тамошних царевна разогнала, а сама замуж за холопа собралась? Это ж дипломатический конфуз.
— Конфуз вам Василиса устроит, если мы ее свадьбу отменим. Вовек не забудете! Лучше бы придумали закон какой-нибудь хитрый, по которому царевна может выйти замуж, за кого хочет. С таким законом к нам ни один сосед заморский не придерется.
Бояре, как известно, народ трудолюбивый. Три дня думали-решали. На четвертый день пришли во дворец.
— Вот что мы придумали. Каждый, кто хочет на царевне жениться, должен пройти испытание — доставить во дворец то, не знаю что. Кто первый принесет, тот на царевне и женится.
— А коли Иван не успеет, замешкается? Вдруг опередит его кто? — забеспокоилась Василиса.
— Да кто ж его опередит? Он ведь самый умный!
На том и порешили.
Объявили во всеуслышание, что царевна выйдет замуж за того, кто первым во дворец доставит то, не знаю что. Какая суматоха тут началась среди женихов!
Вначале они, конечно, обрадовались: у каждого снова появился шанс стать мужем красавицы Василисы. Но пару минут спустя все обратно огорчились. Ведь где добыть то, не знаю, что, и как оно выглядит (ну, хотя бы приблизительно), никто из них не знал.
Одни с советниками ломали головы, пытаясь разгадать эту загадку. Другие разбрелись по окрестностям в надежде найти что-нибудь подходящее. Самые находчивые побежали по лавкам древностей и магазинчикам «Все за 36 копеек». И только Иван не растерялся и сразу же направился в кузницу, что стояла на окраине стольного града.
Вдвоем с кузнецом работал он два дня и две ночи у раскаленного горна и сделал хлебогрейку.
Это была железная коробка с рычагом. По задумке изобретателя, внутрь нее нужно было положить ломоть хлеба и нажать на рычаг. Тогда механизм начинал работать. Спустя пару минут из коробки должен был выпрыгнуть теплый хлебушек.
Но что-то пошло не так и вместо мягкого, румяного, ароматного ломтя с хрустящей корочкой хлебогрейка со страшным скрежетом выплевывала подгорелый скукоженный сухарь. Как ни пытался Иван починить свое устройство, результат оставался прежним.