Вот здесь и начиналась премудрость Иванова, вернее, начинала действовать. Иван принялся сводить дружбу с теми из знатных, только из знатных, остальных он просто не замечал, у кого есть дочки в невестовском возрасте, и, к которым не очень-то и сватаются.
Оно всяко бывает. Бывает, что невеста или с придурью, а бывает, "така красавица", что от тоски завыть хочется, вот поэтому знатные женихи на них внимания и не обращают. Случается конечно, что родители сводят, принуждают и заставляют жениться на "колесе от телеги", в юбке, но здесь высокие планы и расчёты родительские присутствуют. Сопротивляться этому бессмысленно, да и происходит такое нечасто. А Ивану, тому было наплевать, какая она из себя, невеста. Ему бы жениться и стать знатным, а жена, что жена, у неё одно дело - детей рожать. Лишь бы детей рожала здоровых, а то, что кривая там, или косая, да даже придурочная - безразлично. Да и на хороводах всегда душу отвести можно, ведь никто не запрещает. Самое главное, чтобы жена на те хороводы ни ногой, ей себя блюсти надо, какой бы она ни была, для мужа.
Но Ивана, хоть и знакомились и разговаривали с ним охотно, знатные и потенциальные в будущем тести в гости к себе не особо-то и приглашали. Как Иван узнал, они боялись, что Иван в университории бусурманства всякого нахватался, а значит и сам стал бусурманином. Однажды он даже услышал подобные разговоры: "Хороший парень Иван, умный, хитрый, подлец, каких поискать. Из него толк будет, но, бусурманин. Пусть поживет ещё годика три-четыре, разбусурманится, вот тогда и посмотрим".
Разумеется Ивану было обидно услышать подобное, но ничего не поделаешь. Не будешь же доказывать, возможно будущему тестю, что никакой ты не бусурманин, и что за сторонушку родную, кого угодно готов извести или продать, сдачи не потребовав.
А в жизни так часто бывает: вроде бы всё плохо, да так плохо, что хуже некуда, а потом глядь, оказывается, что это была подготовка к хорошему, и даже к очень хорошему.
Вот и с Иваном получилось нечто подобное. В силу того, что жил Иван при палатах княжеских волей или неволей чаще других знатных девиц попадалась ему на глаза Людмила, княжеская дочка. Других знатных дочек не особо в палаты княжеские водили, им по теремам сидеть надлежало, чтобы, ну сами понимаете...
По первости, Иван особого внимания на Людмилу не обращал, а потом премудрость сработала: "А почему бы и не она?" А на самом деле, почему бы и нет?!
Иван начал присматриваться к Людмиле, при случае разговоры разговаривать и все такое. Людмила же разговоры поддерживала и даже пару раз глазки строила, как бы говорила, мол, ты не стесняйся, смелее...
***
Нравов Людмила придерживалась вольных, для девицы, тем более знатной, может быть и желанных, но недопустимых. Очень уж она любила ходить на хороводы и водить их. Бывало как пойдёт, так несколько дней нету и где она, никто не знает. Две девки, что при ней постоянно, вместе с ней исчезали, так что и не спросишь.
Поначалу княжеская стража с ног сбивалась, искала, людей расспрашивала. Правда, скоро поиски такие прекратили, народ начал смеяться, да и слухи разные, нежелательные поползли. Оно ведь как, одному человеку глотку можно запросто заткнуть, а всем - невозможно. Даже если и позатыкаешь, всё равно как-то между собой переговариваться будут и сплетни всякие друг другу рассказывать.
Но Ивану было наплевать на столь вольный нрав Людмилы, он и сам хороводов не чурался, поэтому прекрасно её понимал. Ему Людмила в жены нужна была как княжна, а не как девица, пусть и не красавица.
Правдой будет сказать, что как на девицу-красавицу, он на неё внимания как раз и не обращал, да и не была она вовсе никакой ни девицей, ни тем более, красавицей.
Была Людмила небольшого роста и плотной комплекции, которая со временем обещала превратиться в комплекцию дородную и даже очень дородную. О таких ещё говорят - легче перепрыгнуть, чем обойти. Лицом княжна тоже не блистала - обыкновенная женская физиономия и нос картошкой, а если искать на её лице миловидность, то постараться надо.
Единственное, чем была красива и безупречна княжна, так это происхождением княжеским, им и пользовалась без зазрения совести. Вот это её происхождение Ивану-то и требовалось, а то, что за происхождением этим скрывается - наплевать.
Иван, на то и Премудрый, быстро понял, почему Людмила так себя ведёт. Да и понять это, да ещё при соответствующем образовании, было несложно.
Из всех достоинств, что были при Людмиле на тот момент, так это: молодость, да батюшка - князь, самый главный. Молодость скоро пройдёт, происхождение конечно останется, но будет уже те так нужно, как сейчас.
Сейчас на неё все внимание обращают только потому, что дочь княжеская и незамужняя к тому же. А у каждого, даже самого завалящего, если судить по происхождению, воздыхателя и ласкателя теплится надежда стать зятем княжеским, это обязательно. Иван Премудрый это понимал и понимал, что Людмила это тоже понимает, потому и ведёт себя так.
Ведь рано или поздно, а скорее всего рано, выдадут Людмилу замуж. Замуж-то выдадут её, Людмилу, а муж будущий будет жениться не на ней, не на Людмиле, а на княжеском её происхождении и на последствиях оного.
Опять же, рано или поздно, а скорее всего, с первого дня замужества, мужу молодому Людмила не нужна будет, ну разве что наследника родить, а это другое, это обязанность. А так, чтобы всегда и много, этого не будет, как пить дать. И на сторону уже не сходишь, законы на этот счёт строгие, да и происхождение опять же, чтоб ему... Вот Людмила, так сказать, и пользовалась моментом, впрок запасалась, чтобы на всю жизнь воспоминаний хватило.
Иван это понял и решил на этом сыграть. Сам он красавцем писаным конечно же не был, так, самый обыкновенный парень, но и в уродах тоже не числился.
Так что, не специально конечно, но при случае, Иван с Людмилой разговаривали, перемигивались и всё вроде бы было хорошо, но княжеский двор он и есть княжеский двор, ничего не утаишь, донесли.
Князь призвал к себе Ивана и поговорил с ним, по душам:
- Ты вот что, Ванька. Заметил я, что ты на Людмилу стал засматриваться, даже и не думай!
- Не засматриваюсь я, князь. Оно само так получается. Я молодой, она тоже молодая, вот так оно и происходит.
- Знаю, что молодые. Сам был молодым, помню. - глядя на князя, вообще-то Ивана брали сомнения, что тот когда-то был молодым.
- Ну а тогда почему сердишься, князь? Али я на службе где провинился или сленничал?
- На службе у тебя порядок, всем бы так служить. Я тебя даже в пример другим ставлю. Но ты, это, особо-то нос не задирай, а то сам знаешь, вместе с головой слететь может.
- А я и не задираю. Для меня, князь, самое главное, это чтобы держава наша была самая сильная да богатая и чтобы все её боялись, а значит уважали. - премудрость, она на то и премудрость, что премудрая.
- Правильно говоришь, хвалю. Эх, Ванька, всем ты хорош. Умный, вежливый, проходимец первостатейный. Тебе происхождения знатного, так цены бы не было!
- С происхождением, князь, промашка вышла, но я не виноват, да и батюшка тоже не виноват и вообще, неизвестно кто виноват. А ты, князь, произведи меня в бояре, вот тогда и будет все хорошо.
- Ишь ты, куда загнул! Говорю же, проходимец! Молод ты ещё боярином становиться. Что бы стать боярином, для державы дел много надо переделать, геройство проявить, тогда глядишь, и станешь боярином.
- Князь, так давай я проявлю геройство, ты только скажи, где его проявлять надо, а я уж расстараюсь, доволен будешь.
- Геройство говоришь? Уж больно должность у тебя неказистая. Был бы ты воином, тогда да, тогда понятно, а ты только и умеешь, что языком молоть и слова никому непонятные говорить, какое же это геройство?