— Я приехал немедленно, ваше высокопревосходительство, — ответил с достоинством мой славный друг.
— Знаю, знаю! Хорошо, хорошо! Не в этом дело. А вот вы мне скажите, пожалуйста, сколько в Петербурге генерал-адъютантов Треповых?
Путилин, как он мне рассказывал, смутился на секунду. Но сейчас же ответил:
— Я лично, по крайней мере, знаю только одного — вас, ваше высокопревосходительство.
— Вздор! — гневно вырвалось у Трепова. — Вздор! В Петербурге не один, а два меня!
Путилин подумал, что с генералом — дурно.
— Да-с, да-с! Я утверждаю, что у меня есть двойник!
Генерал крикнул съежившейся у дверей фигуре:
— Пожалуйте сюда!
Господин, хорошо одетый, робко подошел к огромному письменному столу.
— Вот не угодно ли: это ювелир Г. А теперь, господин Путилин, слушайте.
И Трепов начал нервно, быстро задавать вопросы донельзя смущенному ювелиру.
— Итак, два часа тому назад я был у вас в магазине?
— Ради Бога, ваше высокопревосходительство… Смилуйтесь! Я ничего не понимаю, — лепетал ювелир.
— Я вас спрашиваю и приказываю вам отвечать на мои вопросы прямо, без уверток! — загремел гневный голос генерала Трепова. — Вы утверждаете, что я сейчас приезжал к вам?
— Так точно, ваше превосходительство!
— Я?!
— Вы-с…
Колени подгибались у ювелира.
— Зачем я к вам приезжал?
— Вы-с купили колье из голубых бриллиантов и такую же диадему.
— Я?!
— Вы-с, ваше высокопревосходительство. За сто десять тысяч.
— Вы… вы, любезнейший господин Г., в самом деле, как себя чувствуете? Вы не в белой горячке? Вы не сумасшедший?
Все больший и больший страх отражался на лице ювелира.
— Я вас спрашиваю: вы не бредите? — затопал ногами Трепов.
— Помилуйте-с… нет-с…
Один Путилин оставался невозмутимо-спокойным, бесстрастным при всей этой непонятно странной сцене.
— И вы-с, ваше высокопревосходительство, приказали мне прислать к вам ровно через два часа доверенного со счетом. Но ввиду того, что я боялся доверить получение столь крупной суммы какому-либо из моих служащих, я осмелился явиться лично.
Лицо Трепова было бледно от бешенства, негодования.
— Смотрите, черт возьми, всматривайтесь в меня пристально! Слышите: пристально! Я, именно я, был у вас?
— Вы-с, — тихо слетело с трясущихся губ ювелира.
Трепов с силой ударил рукой по столу.
— Это… это… я не знаю, что это такое! — бешено вырвалось у него.
Он даже зашатался.
— Что же это? Подлый шантаж? Ты, негодяй, осмеливаешься клеветать на меня прямо мне в глаза? Да знаешь ли ты, что я тебя за такую проделку упеку туда, куда Макар телят не гонял? Ты что же: меня, генерала Трепова, в мошенничестве обвинить хочешь? Если я тебе говорю, что я у тебя не был…
Голос генерала перехватился волнением.
Тут вмешался Путилин.
— Я вас попросил бы, ваше высокопревосходительство, уделить мне несколько минут для разговора с глазу на глаз.
Трепов с багровым лицом отошел в угол своего огромного кабинета.
— Что такое?
— Отпустите с миром ювелира. Для меня все ясно. Он тут ни при чем. Сейчас я буду иметь честь все вам объяснить.
— Как?! Вы говорите, что вам эта чертовщина ясна?
— Совершенно.
И повернулся к ювелиру:
— Проезжайте домой. Не тревожьтесь: я, Путилин, с великодушного разрешения его высокопревосходительства заявляю вам, что все это дело будет расследовано. Мы имеем дело с мошенничеством новой, необычайной дерзости. Вы продали бриллианты не генерал-адъютанту Трепову, а… а его двойнику, которого я, кажется, знаю. Ступайте. Предупреждаю вас — ни звука никому о случившемся.
Путилин говорил властно, уверенно.
Трепов во все глаза глядел на него.
Ювелир, шатаясь от пережитого волнения, вышел из кабинета знаменитого генерала.
— А теперь, ваше высокопревосходительство, благоволите выслушать следующее.
И Путилин спокойным, ровным голосом начал что-то рассказывать Трепову.
— Как?! Здание Главного штаба?! Вы шутите?
— Нимало.
— И вы полагаете?
— Что эта бешено-дерзкая проделка есть дело рук того же самого авантюриста. Он делает удар за ударом, ход за ходом.
Трепов облегченно вздохнул и с выражением благодарности и искреннего восхищения посмотрел на Путилина.
— Однако, вы недаром гремите, Иван Дмитриевич!
— Ну, — усмехнулся Путилин, — пока в этом деле, ваше высокопревосходительство, я еще ничего не сделал. Все ходы еще за мной. Вот когда я сцапаю этого молодчика — только тогда я заслужу вашу столь лестную похвалу. Имею честь кланяться.