— Это действительно, есть тот грех, — после молчания ответил хозяин. — Еще недавно почту тут обокрали.
— Неподалеку отсюда?
— Чего далеко! В двенадцати верстах от нашего села.
— Храни Господи! — воскликнул Путилин в притворном страхе. — Экое злодейство! Как же это я пойду с товарищем по тракту вашему? А вдруг да и нас — того… прихлопнут?..
— Не боись, не тронут!.. — криво усмехнулся хозяин.
— А почему? — быстро спросил Путилин.
— Овчинка выделки не стоит, миляга, вот почему. Разве вы такие большие деньжища с собой везете?..
— Мели! — злобно крикнула хозяйка, с бешенством глядя на своего захмелевшего мужа. — Сам не знаешь, что болтаешь. Известно дело, они люди торговые, опаску должны иметь… Ну, неча рассусоливать, пора спать ложиться!
— И то правда: спать охотка! — поддержала свекровь молодуха.
Нам отвели спать в «летнике», где на полу были разосланы пуховые перины.
Мы остались одни.
— Спи, доктор, а я немного пободрствую, — шепнул мне Путилин.
— Что же ты будешь делать, Иван Дмитриевич?
— А вот когда все заснут, я погуляю по двору.
— Зачем? — удивленно спросил я.
— Пахнет там нехорошо, — уклончиво ответил он.
— Пахнет? Чем пахнет? — продолжал я.
— Смертью, мой друг, смертью.
Я вздрогнул. Все это непонятное и странное для меня путешествие, эта до дикости необычайная обстановка взвинтили мои нервы.
Я скоро погрузился в глубокий сон под за душу хватающее завывание дворового пса.
Страшная находка. Следующий день
Стояла трепетно-белая северная ночь. Там, на востоке, уже узкой полоской загоралась румяная заря.
Дом Артемьевых был погружен в глубокий сон. Тихо, крадучись, вышел из «летника» Путилин и неслышно скользнул во двор.
— Помилуй Бог, — шептал он, — я не мог ошибиться насчет этого ужасного запаха… Он заглушает все, все…
В углу обширного двора на железной цепи бешено рвалась и металась дворовая собака.
— У-у-у! — проносился по двору ее заунывный вой.
Путилин смело пошел к собаке.
— Ну-ну, дурак, с цепи хочешь? Сейчас, сейчас я тебя спущу, — ласково обратился он к псу.
Странное дело: злющий, здоровый пес при приближении незнакомого ему человека не обнаружил ни страха, ни злобы. Наоборот, он радостно взвизгивал, словно просил, чтобы его скорее спустили с цепи.
Путилин погладил собаку по голове, а затем ловко снял с нее ошейник.
— Ну, помогай, голубчик! — прошептал он. Ворча и тихо повизгивая, пес устремился к маленькому сарайчику, сложенному из толстого сруба. Подбежав к двери, он поднял голову и опять протяжно-заунывно завыл. Он принялся яростно, с ожесточением скрести лапами о дверь сарайчика.
— Я не ошибся! — тихо, но вслух произнес Путилин. — У нас с тобой, дружище, одинаковый нюх.
Дверь сарая была заперта на плохонький железный замок, болтавшийся на двух кольцах.
Великий сыщик выпрямился и насторожился.
Все было тихо. Глубоким сном спали «богатеи» села Бараны.
— Все равно… все равно… так или этак, — прошептал Путилин и быстрым движением вывинтил кольца, на которых висел замок.
Первым в темный сарайчик ринулся пес, за ним вошел Путилин.
Ужасный, отвратительный смрад ударил ему в лицо.
Это был настолько тяжелый запах, что он пошатнулся даже.
— Брр! Какой ужас!.. — вырвалось у него.
Он зажег свой потайной фонарь и огляделся. Сарай был набит разной рухлядью, вещами, которые, очевидно, хозяева не считали нужным держать в доме. Тут были какие-то поломанные сундуки с отвалившимися крышками, узлы с каким-то тряпьем, старые бадейки.
Середина сарая — земляной пол. И вот в нем-то только на половину был закопан труп мужчины. Голова и туловище до живота, предавшись уже полному разложению, представляли страшную картину.
Как ни было страшно и отвратительно это зрелище, Путилин низко склонился над трупом, отгоняя ласково собаку.
Он долго всматривался в него, потом встал, перекрестился и тихо пробормотал:
— Вовремя, вовремя я приехал…
С величайшим трудом ему удалось опять, замкнув сарай, посадить собаку на цепь: она не давалась и укусила его за большой палец правой руки.
…Я проснулся. Во дворе кричали петухи и их звонкое ку-ка-ре-ку смешивалось с ржанием лошадей, с мычанием коров и блеянием овец.