Смотритель побледнел.
— Ваше превосходительство, осмелюсь доложить, зачем же это? Тут-с происходят часто нападения на почту, так что следует избегать огласки, когда именно проследует почта, держать это в секрете.
Путилин улыбнулся и ласково потрепал смотрителя по плечу.
— Вы честный и хороший служака, но в данном случае надо поступить так, как я приказываю, а почему, вы узнаете позже. Идите и делайте.
Путилин стал наблюдать, стараясь быть незамеченным, из окна станционной комнаты.
— Приготовить лошадей, Васюков! — раздался на крыльце станции зычный голос. — Сегодня ночью приедет денежная почта.
Прошло несколько минут. Путилин не отрывался от окна.
— Ого! Скорехонько собрался, — услышал я его бормотание.
Станционный смотритель, бледный от волнения, суетился около Путилина:
— Не угодно ли вашему превосходительству чайку? Закусить?..
— А что же, это можно! Благодарю вас, голубчик. Мне и моему другу доктору не мешает подкрепиться!
Пока в боковой комнате нам собирали угощение, Путилин нервно потирал руки.
— Неужели произойдет какая-нибудь досадная заминка в прибытии почты? — несколько раз вырывалось у него.
Но вот около одиннадцати часов вечера к почтовой станции подкатила она, вожделенная почта.
Лицо Путилина просияло.
— Пол победы, полпобеды! — радостно воскликнул он.
Я, хоть убей меня, ровно ничего не понимал во всей этой странной, таинственной истории.
Почти вслед за почтой прибыли четыре казака.
— Позовите сюда двух казаков! — отдал распоряжение смотрителю Путилин. Те быстро явились.
— Здравствуйте, братцы! Знаете, кто я? — Казаки опешили.
— А кто? — спросил старший.
— Инструкцию получил от начальства?
— Так точно.
— Ну так я вот и есть генерал Путилин, а это попутчик мой. Помилуй Бог, какие бравые молодцы!
— Здравия желаем, ваше превосходительство! — с довольными лицами гаркнули казаки.
— Ну а теперь слушайте меня внимательно.
И Путилин начал тихо с ними шептаться.
Он говорил довольно долго, после чего казаки быстро вышли и привели почтальона и ямщика. За ними шел смотритель.
— Запереть их в отдельную комнату, дав выпить и закусить, и не выпускать до тех пор, пока вы не получите распоряжения! — властно приказал Путилин.
Расплата
Когда я, переодетый в костюм ямщика, вышел садиться в почтовую бричку, казаков уже не было.
— А где же казаки, Иван Дмитриевич? — спросил я Путилина-почтальона. — Неужели мы рискнем ехать одни?
— Обязательно, — невозмутимо ответил Путилин.
— А почему же не с казаками?
— Потому что они уже уехали.
— Куда?
— Туда! — махнул рукой мой гениальный друг. — Ну-с, доктор, садись и помни, что ты — ямщик, а поэтому не угодно ли тебе править!
Станционный смотритель с бледным, растерянным лицом с глубоким изумлением глядел на нас. Что думал этот честный, скромный служака? Все, что произошло на его глазах, было до такой степени странно, непонятно для него, что он, наверно, считал или себя, или нас спятившими с ума.
Стояла дивная ночь.
Мы отъехали от почтовой станции уже верст пять.
— Скажи, доктор, по совести: ты, наверное, никогда не предполагал, что тебе придется сделаться ямщиком и везти почту?
— Я думаю! — воскликнул я. — Куда мы едем, Иван Дмитриевич?
— Мы должны приехать на то место, где ограбили почту.
— Это не доезжая двенадцати верст до села Бараны?
— Да.
Путилин вынул и стал осматривать свой револьвер.
— Скажи, доктор, твой револьвер в порядке?
— Да.
— Держи его наготове.
— Стало быть, предстоит сражение?
— Обязательно. Борьба произойдет отчаянная.
Признаюсь, это сообщение меня мало порадовало…
— Имей в виду, доктор, что целиться надо правильно, ибо в противном случае ты рискуешь жизнью.
С каждой верстой, которая приближала нас к месту ограблений почты, нервы мои все более и более взвинчивались. Как-никак, а мрачная неизвестность ложилась на душу тяжелым гнетом.
— Остается верста. Приготовься, доктор! — спокойно сказал мне Путилин.
Я, правя правой рукой, левой вынул револьвер.
Все ближе, ближе.
Направо показались огромные сосны-великаны.
— Задержи ход!.. Поедем тише! — сказал Путилин. — Нам выгоднее это…
Я сдержал лошадей, и мы поехали очень легкой рысью.