– Ваше превосходительство, как мне благодарить вас за ваше любезное посещение? – склонился он перед ним.
Тот благосклонно улыбался.
– Ничего… Я так сочувствую, граф, этому делу, – ответил Хильми-паша.
– Позвольте мне, ваше превосходительство, в знак моей глубокой благодарности предложить вам на память о сегодняшнем вечере эту безделушку.
Савин вынул из кармана роскошный футляр и, раскрыв его, подал турецкому сановнику.
На голубом бархате, переливаясь всеми цветами радуги, сверкал драгоценный перстень с огромным бриллиантом-солитером.
– О! – вырвалось у всех.
Алчный взгляд паши загорелся восторгом.
– Ах, граф, какая прелесть! Но к чему это? Мне совестно принимать такие ценные сувениры.
– О, это такие пустяки, ваше превосходительство. Эта безделушка – одна из моих фамильных, – небрежно, с апломбом бросил великий авантюрист. – А это позвольте вручить вам.
И Савин протянул другой футляр младшему турку.
– Чисто работает, – прошептал болгарин Цанков своим соотечественникам.
Те взглядами подтвердили это.
– Ну, господа, мы можем приступить к совещанию, – пригласил всех Цанков.
И когда все заняли места за круглым столом, продажный турецкий сановник начал первым:
– Я должен сообщить вам, господа, что по полученным мною тайным сведениям русское посольство что-то разнюхало и, кажется, послало донесение. Поэтому я советовал бы вам торопиться.
Граф Тулуз де Лотрек, претендент на Болгарский престол, чуть-чуть побледнел.
– Оно узнало, что я здесь? – спросил он.
– Да.
Савин-«граф» рассмеялся.
– О, ваше превосходительство, я этого не боюсь. Меня взять не так-то легко.
– Его снимут только с Болгарского престола! – стукнул рукой по столу один из присутствующих болгар. – Верно, братушки?
– Верно! Верно! – прокатилось по комнате дико нелепого, преступного совещания.
– Мы – политические эмигранты Болгарии. Мы должны были бежать, спасаясь от дикого произвола и зверств временного регентства, самовольно захватившего власть в свои руки. Но, покинув отечество, мы оставили там массу верных друзей-приверженцев. Они за нас, они за общее дело. Трон Болгарии теперь свободен. Мы только должны распорядиться им!
– А много ли вас, господа? – осторожно, мягко, дипломатично спросил турецкий сановник.
– Нас-то много ли? – вмешался Цанков. – Вполне достаточно для того, чтобы сломить регентство и одержать полную победу. Еще на днях я получил от своих известие, что большинство войск, духовенства, народа совершенно готовы примкнуть к нам.
Савин сидел и слушал с замиранием сердца.
«Вот оно… вот оно, это недосягаемое, волшебное! Не сон, а явь, явь!» – так все и пело, ликовало в нем.
– И мы, – продолжал оратор-заговорщик, – после зрелого обсуждения пришли к решению, что лучшего кандидата на Болгарский престол, как граф Тулуз де Лотрек, не может быть.
В эту секунду поднялся самозванный граф. Он был поистине великолепен, этот мошенник высокой марки!
– Господа! – начал он таким властным, уверенным тоном, точно уже чувствовал себя на ступенях болгарского трона. – Господа! Благодарю вас за то высокое доверие, которым вам было угодно почтить меня. Если судьбе будет угодно, чтобы я занял Болгарский престол, даю клятвенное обещание заботиться о судьбе и благе моего народа.
Хитрый турецкий сановник еле заметно усмехался, любуясь блеском драгоценного перстня, уже одетого на палец.
– Я, – продолжал искренно вдохновляться Савин, – я уже наметил состав кабинета министров. Говорить ли вам, господа, кто эти избранные? Назвать ли их имена?
Молчание. И опять взволнованный, вкрадчивый голос «будущего болгарского князя»:
– Вы, Цанков, конечно, не откажетесь принять портфель первого министра?
– Если будет угодно вашему высочеству, – с низким поклоном ответил душа заговора.
– Вы, Малевич, – портфель военного министра?
– С радостью, ваше высочество!
– Вам я могу предложить, дорогой Маравелов, пост министра финансов…
И, называя всех поименно, «его высочество» распределял портфели, посты.
– Господа! Я, как вам известно, граф Тулуз де Лотрек. Но не забывайте, что я – славянин, русский, в котором бьется горячее сердце.
И он повернулся к турецкому сановнику.
– Болгария меня должна принять, ваше превосходительство… Но, став ее князем, я буду должником Блистательной Порты, прошу вас верить этому. Вы меня понимаете?
– О, как нельзя лучше, ваше… ваше сиятельство! – запнулся паша.
– Я весь полон желанием поставить Болгарию на иной путь…
– Так! Так! – послышались голоса политических эмигрантов-заговорщиков.
– И я… я это сделаю! – закончил Савин.
– Теперь – «черная работа», ваше высочество… Необходимо выяснить детали и план.
– Да, да, это важно.
И тут, в этой темной комнате, началось таинственное совещание о деталях выполнения фантастического плана, равного которому – по безумной дерзости и утопичности – едва ли знала любая история любых стран.
«Прямо уже в полной форме»… – «Две казармы будут приготовлены»… – «Амнистия, самая широкая»…
Глаза гениального авантюриста сверкали торжеством…
«Важнейшее» поручение Путилину
Около четырех часов дня в служебном кабинете Путилина появилась фигура министерского курьера.
– От его сиятельства вашему превосходительству в собственные руки! – протянул он Путилину пакет.
Путилин вскрыл его, прочел и сказал курьеру:
– Ступай. Я сейчас еду.
В письме от важного сановника графа Т. содержалась просьба о «немедленном прибытии» Путилина.
– Что-нибудь стряслось необыкновенное, – бормотал великий сыщик.
– …Дело необычайной важности, любезный Иван Дмитриевич! – взволнованно проговорил граф Т., встречая Путилина.
– Что случилось, ваше сиятельство?
– А вот садитесь, пожалуйста, мы побеседуем. – Сановник нервно закурил сигару.
– Вы, конечно, Иван Дмитриевич, Савина знаете?
– Знаю.
– Так вот-с, чтоб черт его побрал, нам необходимо его изловить. Чувствуете? Не-об-хо-ди-мо!
Путилин молча наклонил голову.
– Знаете ли вы, где он теперь находится?
– Нет. Я знаю только, что он удрал за границу и что его в России нет.
– Так извольте, я вам скажу: он в Константинополе.
– Ого! Вот куда попал, – усмехнулся Путилин.
– И вы… вы не можете себе представить, что он там делает!
Волнение графа Т. было так велико, что он даже сигару выронил из пальцев.
– Что же именно?
– Он… он хочет сесть на какой-то престол! – выпалил сановник.
Путилин (как он потом мне рассказывал) еле удержался от смеха, настолько трагична была физиономия графа.
– Сесть на престол? Что же, он собирается совершить кощунство? – невозмутимо спросил Путилин.
– А нет, вы меня плохо поняли! – с досадой вырвалось у графа. – Не на церковный сесть престол, а, так сказать, взойти на трон.
– Болгарский? – быстро задал вопрос Путилин.
– А вы… вы откуда же это знаете? – удивленно и растерянно спросил сановник.
– Положительно – я этого не знаю, ваше сиятельство, но ввиду того, что в настоящее время есть только один свободный трон, а именно болгарский, я и полагаю, что наш удалой экс-корнет точит свои зубы именно на него.
– Вы – удивительный человек, честное слово! – пробормотал всесильный человек, глядя на Путилина с искренним восхищением.
– О, вы преувеличиваете, ваше сиятельство!
– Да, вы не ошиблись. Вчера мы получили секретное донесение от посольской миссии. В нем говорится, что один турок выдал присутствие в Константинополе русского «эмигранта», составившего заговор с политическими преступниками Болгарии о попытке взойти на Болгарский престол.
– И этот доносчик назвал имя…