Дарий отыскал платок в верхнем кармане гимнастерки и принялся отирать лицо.
— Слушайте, ребята, — сказал он немного погодя. — А это та дорога, вы точно знаете?
— Та самая, господин студент, — успокоил его Замфир. — Гляньте на звезды. Мы только крюку дали, чтоб обойти село, а так идем верно. Держимся следом за русскими…
Дарий мельком посмотрел на светящийся циферблат.
— Без двадцати пяти час, — начал он рассуждать. — Если скоро выйдем на шоссе и все будет хорошо, тогда сможем идти часов до четырех. Потом, как вы говорите, надо снова уходить в кукурузу. А вдруг километров через десять-двенадцать начнутся другие поля — ну там пшеница, овес, сурепка, что-нибудь в этом роде? В них ведь не спрячешься.
— Не беспокойтесь, господин студент, — сказал Илиеску. — Я в этих местах был нынешней весной, когда только посевы вылезали. Вся Украина такая, как вы видите: кукуруза, потом на километр-другой пшеница либо рожь, либо еще что, а после опять кукуруза.
— Вот с водой будет тяжеленько, — вздохнул Замфир. — Воды можем не найти. Нам бы заброшенный колодец или хоть болотце, но может ничего не попасться и день, и два. Тяжеленько будет, но, с Божьей помощью, перебьемся. Я знаю травы, потом есть корешки, а то и молочный початок где уцелел… Перебьемся, это вы в голову не берите…
— А есть будем, что нынче ночью, — поддержал его Илиеску. — Кукурузу. Жалко, переспела, и печь ее без толку. Но сойдет и так. С голоду не помрем.
Дарий совал платок обратно в карман, когда его нога угодила в яму. Он покачнулся, ранец наехал ему на затылок, но Замфир крепко подхватил его под руку.
— Боже сохрани сейчас ногу вывихнуть!
— В яму попасть и не упасть — добрая примета, — вспомнил Илиеску.
Дарий запихнул платок в карман.
— Раз уж речь зашла о ямах… — начал он, ухмыляясь, — я давно хотел спросить, зачем вы надрывались, копали для Ивана такую царскую могилу, я хочу сказать — такую длинную?
— Почему же длинную, господин студент? — сказал Замфир. — Могила как могила. Как для хрестьянина.
— Когда вы начали копать с двух концов, — настаивал Дарий, — между вами было больше чем два метра. Как будто вы собирались зарыть целый патруль…
И ему стало так смешно, что он расхохотался, вмиг чудом забыв и про жажду, и про усталость. Замфир с Илиеску вторили ему, но он понимал, что только из вежливости.
— Не приведи Бог — патруль! — сказал наконец Замфир. — Однако двух метров в ней не было…
— А я вот думаю, — добавил Илиеску, — вы, господин студент, никак не могли ее видеть, вы же в поле ушли.
— Это потом. Сначала налетели немецкие самолеты и забухали русские пушки, вот в ту минуту я и видел, как вы копаете. Очень хорошо помню.
— Пусть тогда Замфир скажет, — решился немного погодя Илиеску. — Пусть скажет, как оно было. Мы только что ковырнули землю лопатами, как завидели первые самолеты, мы им замахали, потому как они стали по кромке поля шить из пулеметов, и пошли вас искать, поглядеть, не дай Бог вас какая пуля задела. Вы там же и лежали, где мы вас после разбудили. Ну, мы удостоверились и только после принялись копать могилу. Когда самолеты пошли вторым заходом, так примерно через четверть часа, могила была почти готова, и мы им издали махали лопатами, но они нас и так увидели и не стали рядом стрелять… Разве не так было, Замфир?
— Так и было, как Илиеску говорит, — подтвердил Замфир. Дарий снова рассмеялся.
— Тем лучше. Значит, мне стало сниться, когда я еще не заснул. Со мной такое и раньше случалось.
Он смолк, уйдя в свои мысли. Несколько минут спустя Илиеску вдруг быстро пошел вперед, слегка пригнувшись, потому что кукуруза стала редкой и чахлой. Потом поманил их, жестом призывая к осторожности.
— Выходим на открытое место, — шепотом сказал Замфир. — Сейчас должны в шоссе упереться. Позвольте-ка я пойду вперед, господин студент…
Два часа они шли порознь по открытому полю. До шоссе добрались быстро, но пришлось пересечь его бегом, потому что со спины на них надвигалась с погашенными фарами бесконечная колонна русских грузовиков. Ночь стала ясной и прохладной. Небо вдруг приблизилось, посверкивая звездами. Единственное прозрачное облачко плыло прямо по курсу на запад. Временами ветер ленивым дуновением доносил запах сухой травы и бензина.
Увидев посреди поля одинокое дерево, он коротко посвистел товарищам, указывая им место для привала. В ответ был взмах руки, которым Замфир звал его дальше, за собой.
— Nous sommes foutus! — тихонько просвистел Дарий.