Как писатель Гоголь был для Ивана Тургенева харизматической фигурой. После его кончины Тургенев писал Полине Виардо 21 февраля 1852 г.:
…Нас поразило великое несчастие: Гоголь умер в Москве, – умер, предав все сожжению, все – 2-й том «Мертвых душ», массу оконченных и начатых вещей, – одним словом, все. Вам трудно будет оценить, как велика эта столь жестокая, всеобъемлющая потеря. Нет русского, сердце которого не обливалось бы кровью в настоящую минуту. Для нас это был более, чем только писатель: он раскрыл нам себя самих. Он во многих отношениях был для нас продолжателем Петра Великого. Быть может, вам покажутся слова эти, – как написанные под влиянием горя, – преувеличением. Но вы не знаете его; вам известны только самые незначительные из его произведений; но если б даже вы знали их все, то и тогда вам трудно было бы понять, чем он был для нас. Надо быть русским, чтобы это чувствовать. Самые проницательные умы из иностранцев, как, например, Меримэ, видели в Гоголе только юмориста на английский манер. Его историческое значение совершенно ускользает от них. Повторяю, надо быть русским, чтобы понимать, кого мы лишились… [ТУР-ПСП. Т. 2. С. 386].
Николай Гоголь и Иван Тургенев впервые встретились в 1835 г., в стенах Петербургского университета, а в 20 октября 1851 г. состоялось их личное знакомство. О своих посещениях Гоголя И.С. Тургенев в 1869 г. опубликовал воспоминания, см. – «Гоголь» [ТУР-ПСС. Т. 11. С. 57–74]. В беседах со своими знакомыми Гоголь часто называл имя Тургенева. По свидетельству Е.А. Черкасской, Гоголь месяца за два до смерти сказал: «Во всей теперешней литературе больше всех таланту у Тургенева»[240]. На смерть Гоголя Тургенев откликнулся небольшой статьей «Письмо из Петербурга», которая, будучи опубликованной вопреки цензурному запрету, послужила поводом для его ареста и высылки из Петербурга в Спасское-Лутовиново. Николай I собственноручно начертал: «…за явное ослушание посадить его на месяц под арест и выслать на жительство на родину под присмотр»[241]. Иван Тургенев 1 мая 1852 г. писал об этом повелении супругам Виардо:
Я, по высочайшему повелению, посажен под арест в полицейскую часть за то, что напечатал в одной московской газете несколько строк о Гоголе. Это только послужило предлогом – статья сама по себе совершенно незначительна. Но на меня уже давно смотрят косо и потому привязались к первому представившемуся случаю… Хотели заглушить все, что говорилось по поводу смерти Гоголя, – и кстати обрадовались случаю подвергнуть вместе с тем запрещению и мою литературную деятельность [ТУР-ПСП. Т. 2. С. 391].
В своей ранней прозе Тургенев, несомненно, находился под влиянием Гоголя, что особенно заметно в рассказе «Жид», опубликованном в 1847 г. в «Современнике». Портрет его главного героя – еврея-шпиона Гиршеля, в основных своих чертах настолько повторяет образ гоголевского Янкеля из «Тараса Бульбы»[242], что:
Если бы художественная жизнь 1840-х годов подчинялась стандартам нашего времени, Гоголь должен был бы подать на Тургенева в суд за нарушение авторских прав, настолько близок был образ Гиршеля к образу Янкеля. <…> Тургеневым буквально копируется одеяние обоих персонажей, их склонность к поднятию юбок верхней одежды; их хрупкое телосложение, рыжие волосы и веснушки; их неугомонную резвость; их трусость, выражающуюся в приседаниях и бегстве <..> перед лицом опасности; и их комические манеры – от моргающих глаз и перекошенных лиц до летающих песов и бессмысленно растопыренных пальцев [LIVAK. Р. 49].
События, описываемые в рассказе, относятся к 1813 году, когда под Данцигом, где русская армия добивает остатки засевших в городе наполеоновских войск. Рассказчиком выступает отставной полковник Николай Ильич, которого
все чрезвычайно любили и уважали <…> за его доброту, здравый смысл и снисходительность к нашей братье молодежи,
Николай Ильич и внешне хорош собой: он
242
Исай Фомич Бумштейн – колоритный персонаж «Записок из Мертвого дома» (1861–1862) Федора Достоевского, тоже, по словам автора, был вылитый «Гоголев жидок Янкель, из “Тараса Бульбы”».