Подробное герменевтическое исследование образов в тургеневском рассказе «Жид» приводится в статьях «“Всегда питал и питаю живое сочувствие к евреям”: Ambivalenzen des antisemitischen Diskurses bei I.S. Turgenev[246]» (2001) [SELJAK], и «Преступление и наказание Ивана Тургенева: “Евреи” и тайные прелести либерализма» (2009) [LIVAK]. Автор первой статьи – Антон Сельяк, тщательно анализирует особенности амбивалентного отношения Тургенева к еврейству в целом: использование в личной переписке с русскими корреспондентами ксенонима «жид», а с еврейскими – этнонима «еврей», о чем более подробно у нас речь пойдет ниже, юдофобских клише типа «еврейские проценты», «скупы как жиды». Одновременно он особо – как «знаковое», выделяет заявление Тургенева, сделанное им в письме к Г.И. Богрову от 14 (26) марта 1882 г.:
я <…> всегда питал и питаю живое сочувствие к евреям» [ПССиП. Т. 13. Кн. 1. С. 219].
Обращаясь к рассказу «Жид», Сельяк, пожалуй, первым из исследователей, отмечает «зооморфные» метафоры, коими Тургенев пользуется при описании поведения еврейских персонажей: красавица-еврейка, дочь Гиршеля, когда корнет ей
кинул несколько червонцев на колени; <…> подхватила их проворно, как кошка.
<…> она нагнулась и ускользнула, как змея [ТУР-ПСС. Т. 4. С. 112 и 113].
Поведение Гиршеля Тургенев уподобляет «зайцу:
Гиршель беспрестанно останавливался, вздрагивал, как заяц, внимательно рассматривал окрестность…
Он затрясся, как лист, и испустил болезненный, заячий крик.
Он заметался, как пойманный зверок, разинул рот, глухо захрипел, даже запрыгал на месте, судорожно размахивая локтями [ТУР-ПСС. Т. 4. С. 116 и 120].
Сельяк полагает, что, используя в рассказе традиционные юдофобские клише типа «жульнический гешефт», «жадность до денег», «шпионство», «продажность», «угодничество» и т. п., Тургенев подчеркивает двойственность переживания своего главного героя – Николая Ильича. «Жид» вызывает у него одновременно два противоположных чувства – отвращение: «Гиршель был мне гадок», и сострадание. Повинуясь последнему чувству, он, вопреки Закона, вступается за осужденного и даже вступает в спор с судьей-генералом, и, в конце концов, был отправлен им под арест за неподчинение:
– Нельзя. Закон повелевает, – возразил генерал отрывисто и не без волненья, – другим в пример. – Ради бога… – Господин корнет, извольте отправиться на свой пост, – сказал генерал и повелительно указал мне рукою на дверь. <…>
– Иванов, – крикнул я ему, – сбегай, пожалуйста, туда к ним: прикажи им подождать, скажи, что я пошел просить генерала. – Слушаю-с… Иванов побежал.
Нас к генералу не пустили. Напрасно я просил, убеждал, наконец даже бранился…
<…> К нам подошел адъютант. – Господин корнет, – сказал он мне, – его превосходительство приказал арестовать вас.
Я просидел две недели под арестом [ТУР-ПСС. Т. 4. С. 120–122].
Леонид Ливак – автор второй статьи, в свою очередь отмечает, что обстановка и сюжет этой тургеневской повести в историко-литературном контексте неоригинальны. Более того, они явно списаны с «Тараса Бульбы» Николая Гоголя, который в то время здравствовал и находился в расцвете сил. И действительно, осада Данцига напоминает осаду Дубно в «Тарасе Бульбе», где казацкий лагерь точно так же «заражен» еврейскими искусителями и шпионами. Романтический треугольник повести с участием отца-еврея, его красавицы дочери и молодого христианина – это уже в гоголевском романе к тому времени избитое клише, и Тургенев, явно сознательно, направляет читателя по знакомому ему пути. Ливак также доказывает, что тургеневский Гиршель – типичный собирательный гоголевский образ «еврея». На нем все тот же «еврейский костюм», он имеет склонность к поднятию юбок верхней одежды, хрупкое телосложение, рыжие волосы и веснушки. Его отличают: неугомонная резвость и одновременно трусость, выражающаяся, как у гоголевского Янкеля, в приседаниях и бегстве перед лицом опасности, и, конечно же, комические манеры – моргающие глаза и кривляющееся маска лица с «летающих» пейсами, бессмысленно растопыренные пальцы на руках…
При этом, как и Гоголь, Тургенев отказывается от исторической точности. Заставляя своих «евреев» встать на сторону французов, он тем самым игнорирует большое количество известных в то время фактов, о систематической помощи русской армии со стороны польских и литовских евреев.
246
Ambivalenzen des antisemitischen Diskurses bei I.S. Turgenev, нем. – Амбивалентность антисемитского дискурса у И.С. Тургенева.