В своей программной статье «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1893), подводящей с позиций народившегося русского модернизма итог грандиозному успеху русской литературы в ХIХ столетии, Дмитрий Мережковский, говоря о послепушкинской эпохе и об атмосфере, царившей на русской литературной сцене 60-х, 70-х годов, писал:
Во втором поколении русских писателей чувство беспомощного одиночества не только не уменьшается, а, скорее, возрастает. Творец Обломова всю жизнь оставался каким-то литературным отшельником, нелюдимым и недоступным. Достоевский, произносящий пламенную речь о всечеловеческой примиряющей терпимости русского народа на пушкинских празднествах, пишет на одного из величайших русских поэтов и самых законных наследников Пушкина, вдохновляемый ненавистью к западникам, карикатуру Кармазинова в «Бесах». Некрасов, Щедрин и весь собранный ими кружок питает непримиримую и, заметьте, опять-таки не личную, а бескорыстную гражданскую ненависть к «жестокому таланту», к Достоевскому. Тургенев, по собственному признанию, чувствует инстинктивное, даже физиологическое отвращение к поэзии Некрасова. О печальной и столь характерной для русской литературы вражде Толстого и Тургенева <речь шла выше – М.У.>.
<…> Русские рецензенты шестидесятых годов, как дикари-островитяне, о которых рассказывают путешественники, пожирали ни в чем, в сущности, не виновного Фета или Полонского на страницах «Отечественных записок». Но не такой же ли кровавой местью отплатили впоследствии гражданским поэтам и беспечные обитатели поэтического острова? Между Некрасовым и Майковым так же, как между западником Тургеневым и народным мистиком Достоевским, между Тургеневым и Толстым не было той живой, терпимой и всепримиряющей среды, того культурного воздуха, где противоположные оригинальные темпераменты, соприкасаясь, усиливают друг друга и возбуждают к деятельности [МЕРЕЖКОВСКИЙ (ИИ)].
Что касается ссоры двух «птенцов гнезда Белинского» – Ивана Тургенева и Федора Достоевского, имевшей место на двадцатом году близкого знакомства, то она развела их на всю оставшуюся жизнь. Более того, случившись в 1867 г. по незначительному, в сущности, поводу, ссора эта сразу же переросла во вражду и после кончины писателей, именно в этом качестве стала достоянием исследовательских практик историков литературы[252]. Данное обстоятельство указывает на сложную по своей структуре подоплеку конфликта Тургенева с Достоевским.
В 1883 году – сейчас же после смерти Тургенева, пережившего Достоевского на два с половиной года – появились воспоминания Евгения Гаршина, в которых сообщался ряд фактов о взаимоотношениях обоих писателей[253]. Воспоминания эти вызвали вскоре статью Ореста Миллера. «Несколько слов о взаимных отношениях Достоевского и Тургенева»[254]; в этой статье были опровергнуты многие выводы Евг. Гаршина. Уточнением тех же воспоминаний должна была служить «Архивная справка» в «Русском Архиве»[255], в которой разъяснялась история присылки в Московскую Чертковскую Библиотеку копии отрывка известного письма Достоевского, посвященного его столкновению с Тургеневым в 1867 году в Бадене и опубликованного в 1902 г. П.И. Бартеневым[256]. Немало страниц посвятили этому вопросу и позднейшие мемуаристы и исследователи И.Я. Павловский, И.И. Иванов, Н.М. Гутьяр [PAVLOVSKY. С. 37–56], [ИВАНОВ И.И. С. 626–660], [ГУТЬЯР. С. 323–336]. Это только наиболее крупные статьи. Целая же масса мелких заметок на эту тему из года в год наводняла русскую и иностранную прессу [ИОВ. С. 5–6].
252
Во всех научных биографиях, как Тургенева, так и Достоевского, а также в академических собраниях писем обоих писателей имеется материал, касающийся истории конфликта в их взаимоотношениях.
253
254
256