К сожалению, в литературе отсутствуют сведения о том, как сложилась дальнейшая судьба Зильбермана, который будучи секретарем «Общества взаимного вспоможения и благотворительность русских художников» в Париже, одним из членов-учредителей которого являлся Иван Тургенев, вне всякого сомнения, являлся очень заметной фигурой в «русском Париже» последней трети ХIХ века. Нет также свидетельств, проливающих свет на взаимоотношения Зильбермана с Тургеневым, которые, можно полагать, были достаточно близкими. Достоверно зафиксирован лишь один эпизод:
В начале сентября 1881 года Тургенев вернулся во Францию, но отечественные тревоги и заботы его не покидали. Очередная просьба о помощи поступила от скульптора Якова Исаевича Зильбермана, соратника и помощника Антокольского. В Орле у Зильбермана жили вдовые сестры с детьми, над которыми нависла угроза выселения. Учрежденный осенью 1881 года очередной, восьмой по счету, правительственный «Комитет о евреях» пришел к выводу, что либеральные новшества эпохи Александра II в «запутанном еврейском вопросе <…> привели к печальным последствиям», в то время как опыт показывает, что «евреи издавна считались инородцами и должны считаться таковыми». Из этого, в числе других мер, следовало выселение евреев из внутренних губерний.
21 ноября (3 декабря) 1881 года Тургенев пишет орловскому губернатору К. Боборыкину:
«Многоуважаемый Константин Николаевич,
Позвольте мне воспользоваться нашим уже старинным знакомством, чтобы обратиться к Вам со следующей просьбой. Евреи, проживающие в Орловской губернии, повергаются изгнанию. Я не стану входить в разбирательство причин, побудивших правительство к принятию подобной меры, но Вы, вероятно, согласитесь со мною, что она иногда принимает вид вопиющей несправедливости и незаслуженного притеснения. Такие выражения вполне применяются к положению двух сестер одного моего хорошего знакомого, художника Зильбермана, работающего здесь в Париже в мастерской известного Антокольского. Эти сестры – по имени: Марья Исааковна Ициксон и Ольга Исааковна Цехновичер – обе вдовы; проживают в Болхове с раннего детства и, не обладая никакими средствами, зарабатывают на свое пропитание шитьем белья. (Они имеют пачпорты и ремесленные свидетельства.) У обеих дети: у одной пять, у другой четверо, которые ходят в школу. Теперь их обязали подпиской выехать в течение месяца из пределов Орловской губернии. Но заставить этих двух женщин покинуть вместе с малолетними детьми насиженное гнездо – значит не только разорить их окончательно – но просто обречь голодной смерти. Конечно, гг. губернаторы должны быть первыми исполнителями законов – но им же дана власть смягчать, по усмотрению, применение этих самых законов. Смею думать, что в отношении этих двух бедных вдов Вы, многоуважаемый Константин Николаевич, найдете возможным воспользоваться именно этой властью – и дадите им средство удержаться хотя временно на краю пропасти, в которую они без Вашего покровительства неминуемо должны упасть.
Вот в чем состоит моя просьба к Вам. В надежде, что Вы не найдете ее нескромной, прошу принять уверение в чувствах глубокого уважения, с которым остаюсь
искренне Вам преданный Иван Тургенев» [ТУР-ПСПис. Т. 13. Кн. 1. С. 148].
Губернатор Боборыкин внял просьбе и принял меры по удержанию на краю пропасти сестер Зильберман, о чем известил Тургенева: «В настоящее время могу Вам сообщить, что пока они обе оставлены в покое. Затем и впредь я сделаю все от меня зависящее, чтобы их не тревожили и позволили остаться в Болхове, пока это будет возможно» (см.: [ТУР-ПСПис. Т. 13. Кн. 1. С. 482–483]).
К сожалению, <неизвестно>, как сложились в дальнейшем судьбы этих двух женщин и их девятерых детей. Но относительно Тургенева – это очередное, из числа множества других, свидетельство готовности помочь и спасти – там, где он был в силах это сделать [РЕБЕЛЬ Г. (IV). С. 44–46].
Дружбу Ивана Тургенева с Марком (Мордухом) Матвеевичем (цыМатысовичем) Антокольским – выдающимся скульптором второй половины ХIХ в., первым русским художником, снискавшим всеевропейскую славу[573], – см. о нем подробно в [КРИВДИНА (I)] и [КРИВДИНА-ТЫЧИНИН], в контексте отношения писателя к евреям, несомненно, можно охарактеризовать как явление «знаковое». Как сообщает Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона[574]:
573
В 1878 г. в Париже на Всемирной выставке М. Антокольскому присудили высшую награду и орден Почетного легиона. Вскоре он был избран почетным членом Венской, Берлинской, Лондонской академий.