…известный наш скульптор Антокольский <…> столь же хороший человек, сколь замечательный художник [ТУР-ПСП. Т.15. Кн. 2. С. 293].
…Антокольский (Марк Матвеевич). Он наш лучший – можно сказать – наш единственный ваятель [ТУР-ПСП. Т.15. Кн. 2. С. 294].
О скульптуре «Последний вздох» («Голова Христа на кресте», 1878) Тургенев писал 11 (23) февраля 1878 г. М.М. Стасюлевичу: «Это вещь бессмертная». Никому иному, а именно Антокольскому Тургенев заказал надгробный памятник на кладбище Пер-Лашез в Париже в виде саркофага с изображением географической карты на крышке – для могилы своего друга, ученого-этнографа, востоковеда, путешественника и дипломата, Николая Ханыкова (см. письма к Антокольскому 1879 г. [ТУР-ПСПис. Т. 12. Кн. 2. С. 7, 24, 97–98, 100, 412]).
В 1877 году Антокольский перебрался в Париж, где прожил почти до конца жизни[600]. За эти годы его отношения с Тургеневым переросли в крепкую дружбу. Знаменитый революционер-анархист кн. Петр Кропоткин пишет в своей книге воспоминаний:
Известно, как Тургенев любил искусство; и когда он увидал в Антокольском действительно великого художника, он с восторгом говорил о нем. «Я не знаю, встречал ли я в жизни гениального человека или нет, но если встретил, то это был Антокольский», – говорил мне Тургенев. И тут же, смеясь, прибавил: «И заметьте, ни на одном языке правильно не говорит. По-русски и по-французски говорит ужасно… но зато скульптор – великолепный». И когда я сказал Тургеневу, до чего я еще совсем юношей восторгался «Иваном Грозным» Антокольского и что мне особенно понравилась его вылепленная из воска группа евреев, читающих какую-то книгу, и инквизиторы, спускающие их в погреб, то Тургенев настоял, чтобы я непременно посмотрел только что законченную статую «Христос перед народом». Я совестился идти и, может быть, помешать Антокольскому, но тогда Тургенев решил, что он условится с Антокольским и в назначенный день поведет П. Л. Лаврова и меня в мастерскую Антокольского.
Так и сделали. Известно, как поразительно хороша эта статуя. Особенно поражает необыкновенная грусть, которой проникнуто лицо Христа при виде толпы, вопиющей: «Распни его!» В то же время вся фигура Христа поражает своей мощью, особенно если смотреть сзади – кажется, что видишь здорового, могучего крестьянина, связанного веревками.
– А теперь посмотрите его сверху, – сказал мне Тургенев, – вы увидите, какая мощь, какое презрение в этой голове…
И Тургенев стал просить у Антокольского лестницу, чтобы я мог увидеть эту голову сверху. Антокольский отнекивался:
– Да нет, Иван Сергеевич, зачем?
– Нет, нет, – настаивал Тургенев, – ему это нужно видеть: он революционер.
И действительно, когда принесли лестницу, и я взглянул на эту голову сверху, я понял всю умственную мощь этого Христа, его глубокое презрение к глупости вопившей толпы, его ненависть к палачам. И, стоя перед статуей, хотелось, чтобы Христос разорвал связывающие его веревки и пошел разгонять палачей… [КРОПОТКИН (II). С. 401–402].
В свете тематики нашей книги еще раз акцентируем внимание читателя на том обстоятельстве, касающемся личности Антокольского, что он не только был верующим иудеем, но и нисколько не маскировал свою религиозную принадлежность, а, напротив, с момента поступления в Академию художеств всячески ее подчеркивал.
Приехал он однажды из Петербурга в Вильно, и на нем был академический мундир, на пуговицах которого были вырезаны еврейские буквы, с одной стороны «Мем» (М), а с другой «Алеф» (А), т. е. Маркус Антокольский. Я ему говорю: «Сумасшедший! Зачем вы это сделали? Зачем вам тыкать в глаза всем, что вы еврей?» А он отвечает: «Я считаю для себя честью, что я еврей! Я горжусь этим. И хочу. Чтобы все знали. Что я еврей!» [М.М.-АНТ. С. 14].
Примечательно, что большую часть своей жизни «великий русский скульптор» Марк Антокольский, как и «великий русский писатель» Иван Тургенев, обретался за рубежом. Владимир Стасов писал:
Он уехал из России 27-и лет[601] и все остальные 30 лет своей жизни прожил – вне своего отечества: лет 8 в Риме, лет 20 с небольшим – в Париже. В Россию он приезжал лишь изредка, лишь по делам и для выставок своих работ, или для лечения кумысом. Но долгое пребывание в чужих краях нисколько не изменило его натуры и симпатий. Он не переставал любить свое отечество с горячею страстью и пламенная симпатия ко всему истинно русскому, к значительным и светлым событиям русской истории и жизни, к русским великим людям, никогда не переставали одушевлять его. Он хорошо видел великие стороны жизни и творчество Европы, глубоко обожал великих европейских художников, изучал их, учился у них, но никогда не покидал мысли о призвании своем: быть художником русским и работать, прежде всего, для своего отечества [М.М.-АНТ. С. 20–21].
600
Почти каждое лето скульптор уезжал в Россию – в СПб., Москву (жил в усадьбе «Абрамцево» своего друга и покровителя Саввы Мамонтова), Вильно, Таганрог и др. города. Скончался М.М. Антокольский 9 июля 1902 г. в Бад-Хомбурге (земля Гессен, Германия), где находился на лечении по поводу острого желудочного недомогания.
601
В наше времяза дату рождения Марка Антокольского принято считать 21 октября (2 ноября) 1843 г. [БРЭ: URL: https:// bigenc.ru/fine_art/ text/701612], т. о., он уехал из России 28 лет от роду.