Задумали мы устроить здесь художественный кружок, с благотворительной целью; пока набралось 50 членов-учредителей, в том числе здешний посланник, консул, И. С. Тургенев, Боголюбов. Семейство Гинцбурга, по всей вероятности, примет в этом живое участие, также Поляков, так как и в прошлом году он дал на подобную же цель 1000 франков. Можно сказать, что все художники принимают в этом лихорадочное участие, конечно в том числе и я. Мною был составлен проект устава, и был одобрен, после чего я передал его другим, для редактирования. Расскажу вкратце, если сумею, цель кружка, средства их, а также распределение средств. Цель общества состоит в том, чтобы сблизить здешних русских художников, – устроить еженедельные вечера, художественную библиотеку, ссудную кассу для художников, давать помещение художникам, не имеющим возможности скоро отыскивать себе мастерские, и наконец, устраивать художественные выставки (конечно, здесь речь идет об исключительно русских художниках); ознакомить их с Парижем и подавать помощь нуждающимся художникам.
Общество имеет средства из следующих источников: из ежегодных взносов постоянными членами (не менее 25 франков), из выручки с устраиваемых концертов, лотерей и т. п., и по 10 % из выручки от проданных на выставке вещей. Кроме этого, общество принимает всякое пожертвование. Общество располагает средствами следующим образом: раньше всего оно покрывает текущие расходы, как-то: на помещение, освещение, отопление и т. д., а из оставшейся суммы 2 0 % пойдут на устройство художественной библиотеки, и остальные 80 % откладываются для образования основного фонда в 25.000. Когда эта цифра будет достигнута, распределение изменится: 15 % пойдут на отопление художественной библиотеки, 30 % отдадутся русскому консулу для подачи помощи русским подданным, находящимся здесь в Париже, а остальные суммы пойдут на основной фонд. Пятая часть из основного капитала образует ссудную ссуду для художников; ссуды будут выдаваться под залог картин, или же при поручительстве двух членов.
Вот главная основа. Лишнее будет сказать, что общество заботится главным образом не о себе, и я могу уверить вас, что дело тут может состоять вот в чем: при теперешней безобразной Академии Художеств, которую я всегда называл «мышеловкой», и которая имеет широкий вход и узкий выход, при ненормальности ее направления и давления на молодых художников, очень многие талантливые художники лишаются возможности даже подышать заграничным воздухом, между тем именно для них здесь будет громадная поддержка. Могу вас также уверить, да и вы сами хорошо увидите, что забота наша не ограничивается парижскими русскими художниками, но цель тут – все русское вообще.
Пожалуйста, напечатайте эту новость, да и от себя прибавьте несколько теплых слов для благого начала. По всей вероятности, общество само обратится печатно ко всем, кому русский художественный интерес дорог, – у них мы просим помощи для беспомощных молодых талантов, да и вообще для искусства в России. Пригласите, пожалуйста, вашего брата, не пожелает ли он быть у нас членом? А вы желаете? Признаюсь, я хотел было вас записать в члены-учредители, да только как-то не смею не потому, что сомневаюсь в том, что вы желаете нам добра, а есть люди, которые готовы сделать все, что могут, только нигде не желают быть членами. Я тоже был такой до сих пор, но ради доброго дела, где могу быть мало-мальски полезен, как видите, я – член. Между прочим, я должен прибавить, что наш Комитет будет выбран, по всей вероятности, из следующих лиц: почетный президент – граф Орлов (здешний посланник), консул, Тургенев, Боголюбов, барон Гинцбург, Татищев и еще не знаю кто [М.М.-АНТ. С. 345–346].
Об истории обращения Марка Антокольского к Тургеневу с просьбой поднять свой голос в защиту евреев, cтавших жертвами погромной волны прокатившейся по юго-западным губерниям Российской империи в 1881 году, впервые подробно рассказал известный литературный критик Аркадий Горнфельд в большой статье в газете «Восход» (СПб. 1905. № 51–52).
<…> Статья Горнфельда – это практически обзор переписки Антокольского периода погромов 1881–82 гг. Критик, прежде всего, подчеркивает, что скульптор всегда осознавал себя сыном своего народа и остро чувствовал проявления антисемитизма. И когда грянули погромы, он обратился с открытым письмом к писателю, которого боготворил, чтобы тот помог где-либо опубликовать его письмо. Как писал Горнфельд, Антокольский чувствовал «страшную атмосферу равнодушия, которая отделяла трагедию еврейской жизни от тех, кому надлежало бы бороться с этой трагедией». Горнфельд цитировал большие фрагменты из достаточно обширного письма[603]. Известно, что Антокольский плохо владел русским языком (в Вильно он говорил на идише), поэтому письмо было написано под диктовку. <…> В конце Антокольский уже собственноручно написал, что он обращается к Тургеневу «как художник к художнику» с уверенностью, что писатель «чутко прислушается к человеческим стонам и обидам». Антокольский просил писателя лишь где-либо опубликовать его, Антокольского, письмо. Ответ скульптор получил через месяц 4 июля 1881 г. Горнфельд, подчеркивая ценность и содержания, и тона ответного письма, цитирует его полностью. Тургенев начал свое письмо с извинений за задержку с ответом: «…Прошу не видеть в моем молчании отсутствие дружбы к Вам или несочувствия к правому делу евреев в России. Напечатать же Ваше письмо, даже со стилистической корректурой, было бы немыслимо, и, навлекши на Вас множество неприятностей, принесло бы только вред. К тому же, ни один журнал (даже “Порядок”) его бы не принял. Притом этот вопрос в настоящее время потерял свой острый характер… Но это письмо останется у меня как документ, свидетельствующий и о силе Вашего патриотизма, и о глубине, и о верности Ваших воззрений. Не теряю надежды, что придет время, когда можно будет обнародовать этот документ, но это время, пока еще далекое, будет временем свободы и справедливости не для одних евреев».
603
В том же бесцензурном 1905 г. Владимир Стасов опубликовал их факсимиле в книге [М.М.-АНТ]. Примечательно, что в СССР книга [М.М.-АНТ] никогда не переиздавалась (sic!).