ь в таком ненормальном положении, что охотно обвиняем других в своих собственных ошибках и сами не замечаем, как стали нервны, раздражительны, хотим больше, чем можем; каждый стоит с краю и думает, что он то и защищает правду. Но вместе с тем истина истерзана и затоптана в грязь теми, кто ее защищает. Но главное – мы страдаем от сознания без знания. Мы хотим анализировать все под микроскопом, и оттого ни одной капли воды не можем проглотить, не видя в ней чудовищ – и кончаем тем, что тушим огонь маслом. Эти слова я писал три года тому назад, после поездки моей по России. К сожалению, с тех пор все значительно ухудшилось. А знаете ли, дорогой Иван Сергеевич, читая теперь описания путаницы, суматохи, недоразумения, слова «крамольники», «наускивания в Манифесте об избиении жидов» и т. д., мне невольно вспоминается один миленький эпизод из моего детства. Раз брат мой ночью, под тяжелым кошмаром, вдруг начал кричать: «Воры в доме!!! От крика все в доме проснулись и поднялась общая суматоха и гвалт. Сонный отец кричал: «Где вор»? Кто-то поймал кого-то: «Ой, меня бьют!» Мать узнает голос брата и кричит: «Кто тебя бьет?» Удары сыпятся градом со всех сторон. Услышали соседи, стали стучать в закрытые ставни. Суматохи стало еще больше. Думали, что воры врываются массами; наконец, один догадался и закричал: «Зажигайте огонь!» И сцена представилась крайне комичной: все, в ночных костюмах, крепко держали друг друга вместо мнимого, пойманного вора. В этой тревоге всем досталось порядком от своего ближнего же, a бедный брат мой пролежал потом шесть недель и насилу поправился. Мне кажется, что нечто в этом роде происходить у нас на юге России. Скажите, Бога ради, разве не одни только евреи пострадали и пострадают? Поймали вора – главного виновника всех бед, и кого же? Беднейший класс, евреев, a разве они-то и есть эксплуататоры? Ведь от эксплуатации богатеют, а не беднеют. Таким образом, пострадал опять тот же бедный, который нуждался и нуждается в помощи наравне с голодной ватагой, нападающей на него. Но где причина и ключ ко всему этому? Мне кажется, что он лежит гораздо глубже – и не у одних только евреев. Евреи всегда были барометром и вместе с тем временным громоотводом всякой народной грозы – их гоняли, обвиняли везде и во всем тогда только, когда народное благосостояние стояло низко, или падало, и наоборот. Подобных фактов в истории много, их и не перечислишь. Возьмем хоть то время, когда дикая орда слепых фанатиков шла во имя Христа против Христа, когда любовь к ближнему превратилась в меч, когда иезуиты жгли алхимиков и чародеев, и за малейший проблеск знания обвиняли в ереси. Это время мы вспоминаем теперь с содроганием, как время чувственное, необузданное, не знающее границ своих страстей. И вот, во всей этой средневековой истории проходить один постоянный аккомпанемент: это стоны еврейского народа. Но зачем углубляться в историю, факты у нас налицо. Немцы возгордились над французами после победы, думали, что стоять во главе не только штыков, но и науки, искусств и богатств. Но не прошло долгого времени, как они в этом жестоко разочаровались: насильственное богатство в пять миллиардов испарилось. Экономическое положение затруднилось, появилось неудовольствие в народе, путаница и раздробление парламента, и результат всего этого был тот, что низкие человеческие страсти выступили наружу. А кто виноват? Еврей. Точно он новый пришелец и не жил туг раньше, еще до войны, когда немцы действительно стремились к истинному идеалу любви и правды. За немцами пошли другие, страдающие разными недугами, и в том числе Россия. То же самое видим и наоборот: где все довольны, никто не обвиняет другого в своих неудачах (потому что их относительно мало), остальным там евреям живется мирно, наравне с согражданами, как мы это видим во Франции, Англии, Америке и у других. Когда французскому художнику, дедушке Коро, сообщили, что дерутся на баррикадах, он пренаивно, но метко заметил: «должно быть не хорошо живется?» Но кого можно теперь убедить в этом, когда народные страсти забушевали, когда часть интеллигенции или одобряет, или сердится на явления, не видя причины, когда известная часть печати превратилась в аферу, разжигает страсти, когда нужно их тушить. A человеку простому легче катиться с горы, чем карабкаться на нее. Таких людей легче испортить, чем исправить. Но какое дело до этого русскому Яго: он прав по-своему, когда драпируется в патриотическую тогу и всеми чистыми и нечистыми средствами агитирует против ненавистного ему жида. Сотни раз он обвинял евреев в разных нелепостях, и всегда успешно; сотни раз его опровергали. «Евреи высасывают кровь из народа», агитирует он, «евреи-шинкари процентщики». Но разве народу живется легче там, где еврея нет, и разве там пьют меньше? Кто проценты не берет? отвечали ему: берут банки и государства. Если еврейские проценты невыгодны, то пускай открывают мелкий кредит для бедных. Далее: «Евреи опасные конкуренты для русской торговли» – тем же лучше для покупателей, от этого все становится дешевле, а не дороже. «Еврей избегает воинской повинности, обходить законы, дает подкуп и представляет опасную кооперацию», «государство в государстве». – Но кого защищать? Отечество, которого за ним не признают? Дайте им гражданство, и не будет надобности обходить закон; наконец, будто одни евреи только и дают взятки! Да и отчего начальство берет? Ведь оно-то и должно подавать народу пример правды и справедливости. Поднимите уровень образования, дайте чиновникам возможность жить лучше, и тогда зла будет относительно меньше, как мы видим это в мировых учреждениях. Отнимите карантинные цепи от их «оседлости», и тогда не будет тесноты, отчаянной конкуренции и ненависти друг к другу, доводящей до столь зверских поступков.