Вы же не можете не видеть, что «Житель» Ваш – совершенный профан в искусстве, и, сколько бы он ни нанизывал имен европейских скульпторов, пиша их фамилии иностранными литерами, он не может замаскировать этим своего невежества в этом предмете, и я уверен, – Вы это видите и чувствуете очень хорошо и – допускаете на страницы!
Ну кто же после этого станет верить Вашей критике искусства?! «Житель» произвел жалкое, гадкое впечатление. Эта взбесившаяся шавка, выпачканная вся в собственной гадкой пене, бросается на колоссальную статую Ермака и на бронзовое изваяние Христа; в поту, во прахе прыгает эта куцая гадина на вековечные изваяния, в кровь разбивает себе бешеную пасть и корчится от злости; визжит от бессилия укусить несокрушимое, вечное…
Пишу Вам это потому, что я Вас люблю и глубоко уважаю, Ваш всегдашний читатель и почитатель, и мне больно, когда Вы допускаете такие промахи. Ваша репутация слишком колоссальна, чтобы пачкаться в г<овне> «Жителя». Ваша газета имеет всесветное значение, чтобы быть без самоуважения.
Ваш преданный И. Репин
Не подумайте, что я делаюсь старой брюзгой и не выношу никакой правдивой резкости. Совсем нет. Талантливые строки Буренина я читаю с восхищением: там масса ума, едкости, остроумия и всегда почти знание предмета. А ведь «Житель» – это бездарность, посредственность и, главное, невежа в предмете искусства [РЕПИН].
Статья Жителя вызвала многочисленные отклики и полемику в печати. Отвечая Жителю, В.В. Стасов в частности писал:
совершенное исключение составляет г. Житель – Дьяков, который вылил на Антокольского целый ушат помоев и всякой нравственной мерзости. Главною виною нашего художника оказалось то, что он еврей. На эту тему сотрудник «Нового времени» написал все то, что можно ожидать от этой газеты и что обычно украшает ее постыдные страницы: тут ничего нет, кроме злости, ненависти, фанатизма и ограниченности…. Укус клопа не опасен, но вонь от него отвратительна («Новости и Биржевая газета», 1893, № 45, 16 февраля).
Антинововременские выпады Стасова вызвали появление в «Новом времени» «маленького письма» А.С. Суворина (№ 6108 от 1 марта) и статьи В. Буренина – «Антокольский и его пророки» (№ 6112 от 5 марта), также написанная в оскорбительном для Антокольского тоне. Отметим в заключение, что все попытки влиять через А.С. Суворина на тон публикаций «Нового времени», что предпринимали Чехов, Репин и др. близкие ему люди, оказывались тщетными. А.С. Суворин – человек широко образованный и достаточно свободомыслящий, являлся, как ангажированный русским правительством издатель, проводником государственной идеологии, а потому в публичной сфере неотступно придерживался агрессивной правоконсервативной риторики.
Впрочем, ни при Дворе, ни в глазах художественной общественности и любителей мира искусства слава Антокольского ничуть не страдала от этих наскоков. В год коронации императора Николая II и императрицы Александры Федоровны – 1896, Антокольский исполнил в мраморе их портретные бюсты. И в этом же году ему, иудею, был пожалован чин действительного статского советника[615], соответствовавший чинам генерал-майора в армии и контр-адмирала во флоте и дававший право на потомственное дворянство (sic). В 1897 году М.М. Антокольский получил заказ от Министерства Императорского двора на исполнение портретной статуи императора Александра III для учреждения в Михайловском дворце «Русского музея императора Александра III». В Париже он вылепил модель статуи из глины и затем отлил ее из гипса. Гипсовая скульптура была одобрена Николаем Вторым. В 1899 году статуя была высечена из каррарского мрамора и в 1900 году в числе самых известных произведений Антокольского экспонировалась на Всемирной выставке в Париже. Затем скульптура была отправлена в Петербург. С 1999 года находится в постоянной экспозиции Русского музея.
Как и на родине, в Западной Европе слава Анто коль ского неизменно росла.
После успеха на Всемирной выставке Антокольский был избран в 1878 году членом-корреспондентом Парижской Академии художеств и Академии города Урбино (Италия).
В марте 1886 года он был избран членом Берлинской Академии художеств, а в ноябре 1890 – выбран постоянным членом. В феврале 1888-го Антокольский был выбран в Membre associé [616] Парижской Академии. «И так, я теперь полноправный член здешнего Института; имею право заседать и подавать голос», – с радостью сообщает скульптор своему другу Стасову. Добавим некоторые подробности об этом почетном признании таланта Антокольского, цитируя одно из его писем: «Когда я пошел поблагодарить Бонна, как президента (на этот год он был выбран), то он ответил: “Вас выбрать было не трудно. Вашу работу все помнят, а потому вы были выбраны единогласно”. Ну, а кто хлопотал за меня в Берлине? Кто в Америке, где я состою почетным членом? Но насколько я придаю важное значение всем этим официальным успехам, может объяснить тот факт, что я четыре года не знал, что состою профессором нашей Академии художеств, и лишь только случайно узнал это» [КРИВДИНА-ТЫЧИНИН. С. 463].
615
Действительный статский советник – гражданский чин 4-го класса Табеля о рангах (1724–1917, Российская империя).