Примечательным историческим совпадением является тот факт, что Карл Маркс и Иван Тургенев родились и умерли в один год (1818 и 1883), не дожив оба двух месяцев до своего 65-го дня рождения. И того и другого кончина постигла вдали от родных мест. Оба были европейскими знаменитостями ХIХ в., один как политический публицист, мыслитель и политэконом, другой как литератор и общественный деятель. По жизни они не раз пересекались. Например, Февральскую французскую революцию 1848 года И.С. Тургенев встретил в Париже в обществе своих друзей – П. Анненкова, М. Бакунина, Н. Сазонова и А.А. Тучкова – см. [АННЕНКОВ (II). С. 480]. Весной в Париж прибыли Маркс и Энгельс, с которыми встречался уже состоявший с ними в переписке Павел Анненков[86], и, скорее всего, Бакунин и Сазонов. 1874 г. они оба пили воды на термальном курорте в Карлсбаде (Карловы Вары), где жили в гостиницах, расположенных напротив друг друга, у них было немало общих знакомых – Михаил Бакунин[87],
Петр Лавров[88], Георг Гервег[89], например. Однако судьба так и не свела вместе русского либерала с немецким коммунистом, никто не представил их друг другу, как это имело место в 1864 г. в случае со сподвижником Маркса Фердинандом Лассалем [ВсТУРГсЛАС], о чем подробно будет рассказано ниже.
В дошедшем до нас эпистолярии И.С. Тургенева упоминаний имени Карла Маркса, какой-либо оценки его личности и трудов не встречается. Тем не менее, можно полагать, что он был знаком с некоторыми трудами основоположников научного коммунизма. Так, например, в письме И.С. Тургеневу от 17 (29) апреля 1874 г. Павел Анненков пишет:
Если Вы выслали для меня книгу Маркса[90], то прикажите переслать ее при получении уже в Баден <…> [АННЕНКОВ (III). С. 239].
Нельзя особо не отметить, что Анненков, еще в сороковые годы, вошел в непосредственное, личное общение с Марксом и Энгельсом. В 1846 году Анненков уже лично знаком с ними. 15 марте этого года он по приглашению Маркса присутствовал при знаменательной, исторической беседе Маркса и Энгельса с Вейтлингом. Потом Анненков вступает в переписку с Марксом; в письмах к Марксу
он обсуждает «Философию нищеты» Прудона, и Маркс ему подробно отвечает[91]. Анненков следит за новинками социалистической литературы, за борьбой политических партий. Больше того, – он сближается с революционерами, как, напр., Гервег. Он, наконец, посещает в Париже собрание редакторов рабочей газеты. Обо всем этом он пишет Марксу как близкому человеку. Никто из русских писателей в 40-х годах не был так близко введен в круговорот социалистических идей Запада, как Анненков [АННЕНКОВ (IV). С. 8–9].
В этой связи представляется маловероятным, чтобы Анненков, со своей стороны, не поделился когда-либо этими сведениями со своим ближайшим кругом друзей и единомышленников, особо отличавшимся
непрерывным исканием и обсуждением бытовых, исторических, философских и всяких вопросов, какие постоянно возбуждала общественная жизнь [АННЕНКОВ (IV). С. 8–9],
– в том числе и с Иваном Тургеневым.
Известно, что Тургенев, штудируя немецкую классическую философию, обращал особое внимание на религиозную тематику. Философские занятия Тургенева неизбежно соприкасались с вопросами религии.
Это определялось не только обозначенным кругом его чтения (гегелевские лекции о философии религии, «Философия и религия» Шеллинга, «Философия и христианство» Фейербаха и др.), но и реальными тенденциями в развитии философских идей конца 1830 – начала 1840-х годов. Едва ли не главным вопросом для мыслителей этого времени стал вопрос об отношении науки и религии, знания и веры. Если для Гегеля он не заключал в себе непримиримого противоречия, то для «левых» толкователей его учения стал пафосом нового мировоззрения, утверждавшего взаимоисключаемость этих двух проявлений духовной жизни человека [ТИМЕ (I). С. 65–66].
86
Их личное знакомство состоялось в Брюсселе в марте 1846 г. Маркс пригласил Анненкова на заседание Брюссельского коммунистического корреспондентского комитета. В 1846–1847 гг. между Анненковым и Марксом идет живая переписка [АННЕНКОВ (II). С. 471].
87
Знакомство Тургенева с Бакуниным (июль 1840 г.), скрепленное общим увлечением гегелевской философией, вылилось в восторженную, но кратковременную дружбу. Бакунин вскоре стал крайним анархистом, «разрушителем основ», между тем как Тургеневу его анархистские убеждения были чужды. В дальнейшем Тургенев встречался с Бакуниным дважды – в 1848 г. в Париже, во время февральской революции, и в 1862 г. в Лондоне, после побега Бакунина из сибирской ссылки. Тургенев неоднократно оказывал Бакунину денежную помощь, в 1862 г. способствовал приезду из Сибири его жены. Некоторые черты Бакунина нашли отражение в главном герое романа «Рудин» [ТУР-ПСП. Т. 1. С. 551], см. также [БОГОСЛОВСКИЙ. Гл. VIII].
88
Философ, математик и социолог Петр Лавров, хороший знакомый Ивана Тургенева, за рубежом неизменно поддерживавшего с ним близкие отношения, являлся т. н. «революционным народником»; публицист, социолог и литературный критик Николай Михайловский, в последней четверти ХIХ – начале ХХ в. «считавшийся в широких кругах народнической интеллигенции “властителем дум”» в исторической литературе причисляется к выразителем идей «либерального народничества», – см. [ИТЕНБЕРГ], [КОВАРСКИЙ].
89
Немецкий поэт, революционный демократ Георг Гервег, сотрудник «Рейнской газеты» К. Маркса, был знаком с Тургеневым с 1842 г. В 1840-х гг. он был объявлен в Германии вне закона и жил во Франции, где находился в 1848 г. в тесном общении с Тургеневым, Огаревым и Герценом.
90
Имеется в виду брошюра Маркса и Энгельса, написанная при участии П. Лафарга, в которой оправдывалось решение исключить Бакунина из Первого Интернационала [АННЕНКОВ (III). С. 509].
91
Карл Маркс в письме Анненкову от 28 декабря 1848 г., – см. [МАРКиЭНФР], на примере критики книги Прудона «Система экономических противоречий, или философия нищеты» обстоятельно изложил свои представления об историческом и экономическом развитии человечества. По оценке Анненкова: «Письмо это крайне замечательно; оно опередило время, в которое было писано, двумя своими чертами – критикой пояснений Прудона, предугадавшей целиком все возражения, какие были предъявлены на них впоследствии, а потому новостью взгляда на значение