он не заявлял никакой политической программы, не отстаивал никакой конкретной доктрины» [BERLIN], [КАТZ Е. P. 174].
Молодость Тургенева прошла в стране, где в отличие от государств Западной Европы сохранялась абсолютистская монархическая форма правления (самодержавие). Опорой русского самодержавия являлась землевладельческая аристократия, власть которой держалась не только на владении земельными угодьями, но и на архаических (феодальных) социальных отношениях – крепостном праве, в рамках которого более 80 % населения Российской империи находилось на положении сельскохозяйственных рабов у своих помещиков[139]. В исторической литературе существует мнение, что:
Крепостные отношения в России практически не имеют аналогов в других странах по степени угнетенного положения народа, по степени насилия над личностью, при этом узаконенного правительством и благословляемого официальной церковью. Все силы государственного аппарата и казенной пропаганды были направлены на утверждение незыблемости в стране крепостных порядков. Миллионы русских крестьян, их плоть, труд и сама жизнь стали собственностью господ, а сама Россия раскололась на две непримиримые части – рабов и рабовладельцев, у которых не было и не могло быть ни единых интересов, ни единых целей, но все было не просто противоположное, но враждебное друг другу – и быт, и культура, и сам разговорный язык. Не испытав внешнего завоевания, Россия при крепостном праве оказалась под гнетом, который сопутствует только иноплеменному нашествию. Более того, реальность крепостного права делает неизбежным вывод о том, что никакие внешние иноземные завоеватели не могли бы причинить народу столько унижений и зла, сколько принесли ему единокровные поработители. Ведь преследованию подвергались не только люди, оказавшиеся у себя на родине лишенными всяких прав – закрепощение сопровождалось последовательным уничтожением национальной культуры русского народа, которое превратилось в одно из направлений внутренней государственной политики[140].
По мнению одного из современных отечественных историков:
Объективный анализ истории происхождения крепостного права свидетельствует, что в том виде, каким оно предстаёт с начала XVIII века и до самой его отмены – во второй половине XIX столетия – крепостничество являлось ничем иным, как социальным произволом власти[141]. Его настоящие причины лежали не в экономических нуждах государства, которым крепостнические порядки прямо противоречили, а в личных интересах правителей империи, часто случайных узурпаторов на троне, и окружающей их дворянской бюрократии. Крепостное рабство стало преступной взяткой, которой правительство покупало дворянскую поддержку и лояльность [КЕРЖЕНЦЕВ. С.248].
Боясь потерять под напором наступающей капиталистической эры свои сословные привилегии, землевладельческая аристократия – класс, к которому, отметим, по рождению принадлежал и Тургенев, всячески тормозила социальные преобразования в русском обществе. Атмосфера «николаевской эпохи» по оценке Тургенева была столь удушающей, что
тогда не только писать было невозможно, дышать было тяжело. <…> Бросишь вокруг себя мысленный взор; взяточничество процветает, крепостное право стоит, как скала, суда нет <…> какая-то темная туча постоянно висит над всем… учёным литературным ведомством <…> страх и приниженность во всём, хоть рукой махни [ТУР-ПСС. Т. 11. С. 45][142].
Кардинальное изменение ситуации произошло через шесть лет после восхождения на престол императора Александр II. 19 февраля (3 марта) 1861 года он подписал в Петербурге Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и «Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости». Эти законодательные акты, окончательно покончившие с крепостным правом, открывали широкую дорогу другим социальным реформам, в том числе и серьезным послаблениям в отношении ограничиваемого в гражданских правах еврейского населения. Здесь следует особо подчеркнуть уникальную роль, которую сыграл в деле освобождения русских крестьян Иван Тургенев. Писатель принимал горячее участие в обсуждении готовившейся Крестьянской реформы, участвовал в разработке различных коллективных писем, проектов адресов на имя Александра II. В своей «Записке о крепостном праве», анонимно напечатанной в 1857 г. в «Парижском обозрении» («Revue de Paris»), он призвал российское дворянство выполнить свой долг перед своими «менее счастливыми братьями», а царя – инициировать реформу:
139
Соборным уложением 1649 г., принятым при царе Алексее Михайловиче было установлено окончательное закрепощение крестьян на русской земле. Были отменены урочные лета, введен бессрочный сыск, объявлена вечная и потомственная крепость крестьян. При этом устанавливалась и обязанность помещика-укрывателя заплатить за незаконное использование труда чужого крепостного. По закону 1675 г. царь разрешил продавать владельческих крестьян без земли. От рабов крепостные отличались лишь наличием собственного хозяйства на земле помещика.
140
[ЭР]: Крепостное право в России: URL: https://web.archive.org/ web/20130411142630/http:// krepostnoe-pravo.ru/
141
В «николаевскую эпоху» очередным этапом в утверждении бесправия крепостных крестьян стал «Свод законов о состоянии людей в государстве», изданный в 1833 году. Там декларировалось господское право наказывать своих дворовых людей и крестьян, распоряжаться их личной жизнью, в том числе право дозволять или запрещать браки. Помещик объявлялся собственником всего крестьянского имущества. Торговля людьми продолжалась в России вплоть до февраля 1861 года. Правда, появляется формальный запрет продавать крепостных с разделением семей и без земли, а также ограничено право беспоместных дворян приобретать крепостных. Но эти запреты легко обходили на практике. Крестьян и дворовых покупали и продавали как и прежде, оптом и в розницу, но теперь в газетах такие объявления маскировали: вместо «продаётся крепостной человек» писалось «отпускается в наём», но все знали, что на самом деле имеется в виду.
142
В современном литературоведении выказывается, однако, иная точка зрения, согласно которой представления об упадке литературной жизни «мрачного семилетия» 1850-х гг. не соответствуют действительности. Напротив, в таких журналах, как «Московитянин» и «Современник» имела место жаркая полемика и эстетические дискуссии, касающиеся творчества А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и Н.В. Гоголя, наследия В.Г. Белин ского и ранних произведений А.Н. Островского, И.С. Тургенева и А.Ф. Писемского, – см. [СОВР-прот-МОСК].