<…> Иван Тургенев, <…> жил как раз в этот период и, я думаю, являлся истинным представителем либерализма, а в некотором отношении – типичным русским либералом. <…> Совершенно очевидна тесная связь между западничеством Тургенева и его либерализмом <…>.
<…> Тургенев рассматривал рабство как нравственное зло, несовместимое с человеческим достоинством. Другими словами, большее значение он придавал правам человеческой личности, нежели социальной справедливости. <…> довольно характерно для Тургенева и его либерализма то, что при обсуждении крестьянского вопроса он демонстрировал некий рационализм. В отличие от славянофилов, а позже и в отличие от Герцена, у него не было никаких иллюзий относительно замечательных качеств и возможностей русской сельской общины. В короткой записке по крестьянскому вопросу, написанной в 1842 г., сразу по возвращении в Россию, Тургенев, полемизируя со славянофилами, в частности, говорит: мир (русский термин, обозначающий сельскую общину) сводит к нулю права личности, а за них он боролся и будет бороться до конц. Единственно из-за того, что «мир», в понимании Тургенева, подавляет личность крестьянина, он выступал против «мира».
<…> В период, последовавший за 1848 г., мы находим Тургенева в жесткой оппозиции и к революционным рабочим, которые, по его мнению, презирают культуру, видя в ней буржуазную роскошь, и к авторитарной реакции <…> во Франции, которая также попирает права и свободы личности. В обоих случаях по одной и той же причине движение неприемлемо для Тургенева: оно разрушает и оскорбляет права личности.
<…> В период реформ, то есть и во время царствования Александра II, и даже за некоторое время до этого, Тургенев снова оказался в России. Поначалу в нем возродился оптимизм, на некоторое время угасший под влиянием событий 1848 г. Он попытался принять некоторое участие в интеллектуальном и социальном сдвиге, который происходил в России в то время. Но действовал он довольно своеобразно. Есть свидетельство, что с конца 1850-х и в начале 1860-х гг. он серьезно размышлял над двумя проектами, обсуждая их с другими людьми, хотя ни один из них не осуществился. Один проект – организовать экономический журнал, который убедил бы провинциальное дворянство в необходимости освобождения крестьян. Дело в том, что в это время правительство уже подало сигнал к обсуждению освобождения крестьян, и для этого в разных частях страны сформировали так называемые губернские комитеты. Тургенева пугали невежество и низкий культурный уровень, которые демонстрировали многие помещики, он видел в них большую опасность для успешного проведения реформы. Экономический журнал, в котором он хотел принять самое активное участие и в который пригласил бы также других компетентных людей, должен был играть важную роль в просвещении дворян ради их собственных интересов.
Почти одновременно он разрабатывал другой проект, касающийся организации просветительского общества для образования крестьян. Так что, как видите, в обоих случаях он действовал во имя разума. Невежество и недостаток культуры Тургенев рассматривал как главную беду России. Это, конечно, далеко от тех планов, которые вынашивали такие радикалы, как, скажем, Чернышевский и даже Герцен, – более определенные в политическом смысле и более радикальные, чем умеренная схема Тургенева.
Несмотря на зарождающиеся различия, Тургенев в период с конца 1850-х и до 1862 г. создал временный союз между двумя группами, которые примерно можно обозначить так: Герцен, с одной стороны, и молодые радикалы, группировавшиеся вокруг журнала «Современник», с другой. Союз с Герценом имел форму тайного участия Тургенева в журнале «Колокол». Тайного потому, что Тургенев не являлся политическим эмигрантом и не мог участвовать в деятельности журнала открыто. На самом деле он практически не писал в «Колокол», а выступал неким тайным иностранным корреспондентом Герцена. Живя в России, имея всевозможные связи в литературных и аристократических кругах, а также в правительстве, он мог добывать интересную информацию и сообщать ее Герцену, который использовал эти материалы в своих статьях, жаля правительство, нападая на реакционеров и т. д.
<…> Тургенев сильно разочаровался в правительстве, но, несмотря на это, оставался лояльным по отношению к нему. Он не хотел порывать отношения и начинать открытую критику, так как глубоко разуверился в том, что в России возможна конструктивная революция, и так же глубоко боялся революции разрушительной.
Тургенев обвинял молодых радикалов в том, что своими глупыми действиями они провоцируют и усиливают реакцию в стране. В целом он считал, что революционное движение, развивавшееся в России в 1860-х гг., приносит больше вреда, чем пользы, и ведет к нежелательным последствиям. Он одинаково жестко был настроен и против реакции правительства, и против революционеров, которые несли почти такую же ответственность за ту тяжелую ситуацию, которая казалась ему порочным кругом: сильная реакция усиливает революционное движение, растущее революционное движение усиливает реакцию.