Император «дух» не потерял и провел крестьянскую реформу, а за ней и целый ряд других – см. Гл. II, кардинально изменивших общественно-политический уклад российской жизни.
Ходили слухи, будто бы Александр II признавался, что «Записки охотника» Тургенева были одним из главных двигателей его крестьянской реформы. А М.М. Ковалевский в своих «Воспоминания об И.С. Тургеневе» [И.С.Т.-ВВСОВ. С. 134–148], впервые напечатанных в 1883 г., утверждал, что «некоторые англичане и французы до сих пор не прочь думать, что крестьян освободили у нас потому, что Тургенев написал свои “Записки охотника”» [ПРОКУДИН. С. 227].
Хотя все видные русские писатели второй половины ХIХ в. выступали против крепостного права и ратовали за его уничтожение, именно за Иваном Тургеневым навсегда осталась слава непримиримого борца с крепостничеством, которое он считал своим «личным врагом». Эдмон де Гонкур 2 марта 1872 г. записывает в дневнике следующее признание Тургенева:
Будь я человеком тщеславным, я попросил бы, чтобы на моей могиле написали лишь одно: что моя книга содействовала освобождению крепостных [ГОНКУР. Т. II. С. 151–152][147].
В этих словах,
которые из всех русских знаменитостей ХIХ в. произнес лишь Иван Тургенев, он предстает пред нами – его потомками, как истинный европеец, одно из самых крепких и живописных звеньев той великой цепи, которая связывает нас, русских, с жизнью человечества [МЕРЕЖКОВСКИЙ].
Вот благородное угасло сердце…
Глава III. Иван Тургенев в глазах современников и потомков
По силе своего поэтического таланта Тургенев не уступает никому из ныне живущих писателей Европы <…>, и чем глубже вчитываешься в его сочинения, тем больше поражаешься его дарованию и мастерству <…>. Нация, которая <…> породила такого писателя – и не его одного, – поистине может оправдать любые надежды.
Из всех литературных знаменитостей ХIХ века Иван Тургенев выделяется прежде всего тем, что, будучи самым известным на Западе в 1860–1880-х гг. русским беллетристом, он не только
один из первых открыл удивленному Западу всю глубину, всю прелесть и силу русского духа [МЕРЕЖКОВСКИЙ (I)],
– но и лично вошел в современную ему европейскую литературную жизнь, оставив в ней заметный след. В глазах современников Тургенев был первым и по сей день, пожалуй, остался единственным из русских писателей, кто тесно сдружился с Западным литературным и интеллектуальным сообществом в лице его ведущих представителей. В культурологическом плане, Иван Тургенев, всем восприятием рецепцией своей личности современными ему западными литераторами и критиками, наглядно иллюстрирует точку зрения Михаила Бахтина, что:
Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже <…>. Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом: между ними начинается как бы диалог, который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур [БАХТИН. С. 354].
Существует мнение, что:
И.С. Тургенев интересовал западного читателя не только своими образами русской жизни, но и тем ещё, что эти образы помогали лучше понять и себя, и окружающую действительность [ТОМАН. С.67].
147
Об этом также говорится в воспоминаниях о Тургеневе французского генерала Батиста Фори (1853–1938): «Всё, что хотел бы <он > пожелать для своей могилы, – это чтобы на ней были выгравированы слова о том, что моя книга («Записки охотника») послужила делу освобождения крестьян» [И.С.Т.-ВВСОВ. С. 284].