Надо сказать, что Михаил Васильевич Глинский не сильно жаждал путешествовать, да еще с такими сложными задачами. Но, выслушав доводы сестры, пересказавшей, по сути, слова сына, согласился. Ведь среди них прозвучал и его личный резон. Сестра пообещала награду – Смоленское герцогство, которое Иван Васильевич создаст для своего дяди. Вассальное Москве и наследное. Вот Михаил Васильевич удила и закусил. Не каждый день предлагают такие вкусные кусочки.
Конечно, обещать не значит жениться. Однако он был не дурак и прекрасно оценил значимость задуманной «частной дипломатической поездки». От него, правда, ускользнули значения растений, которые требовалось закупить. Но все остальное оказалось столь очевидно, что он даже усмехнулся, прекрасно поняв, что после такого променада Великий князь был просто обязан серьезно наградить дядю. Нет, не из чувства благодарности. Отнюдь. Оказанная услуга услугой не является. Это нужно было для того, чтобы не потерять доверие своего двора. Его просто никто не поймет в противном случае. Из-за чего в душе Михаила Васильевича теплилась не робкая надежда, а горела твердая уверенность в словах своего племянника…
Глава 7
1540 год – 17 июня, Москва
Возок регентши Великого княжества Московского остановился возле КПП[43] Потешной слободы, вольготно раскинувшейся на Яузе. Елена Васильевна даже не сразу поняла, что происходит и из-за чего задержка. И только крики привлекли ее внимание. Оказалось, что пятеро «потешных» возле перегородившего дорогу «журавля»[44] пререкались с парой всадников сопровождения.
Вот один из всадников замахнулся плетью… Но потешные не растерялись – резко отскочили в сторону и схватили висевшие на плечевых ремнях пищали. С колесцовыми замками! Елена Васильевна знала, СКОЛЬКО стоит это удовольствие, а потому чуть челюсть не уронила на грудь от удивления. Выдать простым потешным ТАКОЕ оружие? Ее сын сдурел?
Всадники тоже опознали инструментарий в руках постовых и резко сбавили обороты. Впрочем, вступить во второй раунд переговоров они не успели. Подоспела Елена Васильевна.
– Что здесь происходит? – рявкнула она. – По какому праву вы смеете задерживать меня?!
– Государь и Великий князь Иван Васильевич приказал держать этот пост, – с почтением произнес командир группы потешных, поклонившись. Бойцы тоже обозначили кивки, но оружия не убрали.
– Он запретил мне приезжать? – удивилась Глинская.
– Мне нужно сообщить о вашем прибытии и дать в сопровождение.
Она внимательно посмотрела в глаза командиру поста, стараясь держать марку poker-face. Хотя в ее душе просто бушевал пожар. С одной стороны – ярость. Как он посмел останавливать меня! Смерд! Холоп! А с другой стороны – полный восторг! Ведь ее малолетний сын уже смог выдрессировать себе верных псов, готовых за него загрызть любого. И из кого?! Из крестьян да посадских! Невероятно!
– Хорошо, – произнесла она тихо, после затянувшейся паузы. – Поступай, как велит тебе слово моего сына. – А потом, перейдя практически на крик, добавила: – Но пошевеливайся! Я не желаю здесь стоять весь день!
– Есть! – козырнул командир поста, щелкнув каблуками, и начал отдавать необходимые приказы. Этот ответ и жест Елену Васильевну смутили. Незнакомый. Необычный. Но интуитивно понятный и предельно ясный.
Несколько отрывистых команд, и один из бойцов, закинув пищаль на плечо, взбежал по лестнице на открытую площадку маленького деревянного подиума. Выхватил два красных флажка и начал делать ими странные махи[45]. Вдали его заметили. Там тоже кто-то взобрался на подиум и хитро замахал флажками. Вся процедура продлилась от силы минуту. После чего сигнальщик доложился командиру поста. А тот, в свою очередь, назначил сопровождающего гостям и скомандовал открытие шлагбаума.
Для Московской Руси XVI века – форменный цирк. Но у Великого князя на то были свои взгляды.
Елена Васильевна никогда не посещала Потешную слободу, возведенную ее сыном в самые сжатые сроки. Разве что в самом начале, когда ее только зачинали. Но с тех пор многое поменялось. Поэтому ее разбирало нешуточное любопытство. Особенно после инцидента на КПП…
Великая княгиня специально не лезла в «потешные» дела сына. Хотя интересного о них говорили все больше и больше. Вон даже митрополит запрыгал, окрыленный, болтая про какие-то новые свечки. Но сынок не лез с рассказами к матери, а та не донимала его расспросами. Этот малолетний засранец помалкивал и улыбался, даже когда столкнулся с татарами, от чего вся Москва встала на уши! Ну как? Кратенько и в общих чертах обозначил факт события, но не более того. Даже захваченные им пленники рассказали ей больше, чем сын! Так или иначе, Елена Васильевна впервые за минувшие полтора года решила навестить «песочницу» сына и посмотреть, чем же он там все-таки занимается. Дожидаться откровений ей надоело.
45
Здесь имеется в виду флажковый семафор, который постарался воспроизвести Иван. С принципом он был знаком, а вот все остальное пришлось придумывать. Ситуацию осложняла тотальная неграмотность подопечных. Так что пришлось ограничиться для начала очень простой формой семафора с небольшим количеством комбинаций общего характера.