- Марш за мной к Сологубу! - приказал Дымову капитан.
Ваня рванулся было за лейтенантом, но Богданович остановил его:
- А ты, Федоров, таскай оружие...
Наблюдательный пункт комдива находился неподалеку, но идти к нему пришлось вкруговую, по узкой извилистой щели. Капитан шел впереди и все останавливался:
- Как нога?
- Да у меня ж царапина, товарищ капитан, - морщась от боли, отвечал Дымов.
У блиндажа их встретил адъютант Сологуба, провел через темный тамбур, завешанный плащ-палатками, приподнял еще один полог, и вошедших неожиданно ослепило электричество... Яркая маленькая лампочка от аккумулятора заливала блиндаж белым светом. Сологуб, в плотно обтягивающей стального цвета гимнастерке из шевиота, склонился над картой. Усадив Дымова за стол, он попросил показать на карте место, где окруженные части армии продолжают вести бой.
- Прости, - извинился комдив, - что, раненного, тебя мучаю. Но командарм ждет сведений. Там ведь много голодных и раненых. Надо их выручать.
Дымов рассказал все, что узнал об окруженных частях. Отдал Сологубу окровавленные партбилеты и красноармейские книжки, взятые у бойцов, что пали на косе. Они погибли, но даже мертвые помогали нашим, укрыв разведчиков...
Отпуская лейтенанта, комдив обнял его:
- Передай хлопцам своим, Огонь, что они молодцы! Знаю по Испании, как пролежать на жаре день, да еще среди убитых...
Оказывается, наблюдатели доложили комдиву, что разведчики залегли на песке между убитыми, и он весь день не отрывал глаз от стереотрубы. Артиллеристы были в полной готовности по его приказу ударить по фашистской укрепленной линии.
К Ваниной радости, капитан приказал ему сопровождать лейтенанта в медпункт части. Хоть и рядом, решили подъехать на машине. Разведчики нарубили веток в кузов полуторки, сверху постелили еще сена, потом неожиданно подбежали к Ване, схватили его за руки и за ноги, раскачали и забросили в мягкий кузов, а Дымова бережно уложили. Когда машина отъехала, Ваня спросил:
- Как вам, ничего?
- Ничего, - ответил лейтенант, блаженствуя на сене. - Ты спал сегодня?
Хорошо, если за трое суток Ваня вздремнул часа два, но ответил бодро:
- Да я что... я спал, товарищ лейтенант.
- Тогда я сосну.
Ваня обхватил распоротый сапог лейтенанта с забинтованной ногой и придерживал, чтобы не трясло на выбоинах дороги, а через минуту заснул в обнимку с сапогом, уткнувшись головой в живот Дымову.
Когда он открыл глаза, машина стояла у палаток; лейтенанта с ним рядом не было. Парень цокнул языком: "Прозевал!.." - и выпрыгнул из кузова.
Кругом темнота. В тыловых подразделениях строгая маскировка. Лишь присмотревшись, Ваня различил светлое пятнышко в брезенте и пошел на него. Но голос Дымова он услышал совсем из другой палатки.
- Да какое это ранение! - возмущался лейтенант.
- Ложитесь, больной! - требовал женский голос.
Ваня понял, что лейтенанта надо выручать, и нырнул под брезентовый полог...
Лампа из сплющенной гильзы тускло освещала палатку. Дымов сидел на кровати с перебинтованной ногой и с усмешкой поглядывал на Косопырикову в белоснежном халатике. Ваня даже присвистнул: "Эта замухрышка еще смеет командовать!.." Не успел он прикинуть, как лучше высвободить лейтенанта, Аня обернулась и строго спросила:
- Ты зачем здесь?
- Не задирай нос, - осадил ее Ваня, - это мой лейтенант. Понятно?
- Понятно. Какой командир, такой и боец! - усмехнулась она и скомандовала: - Федоров, а ну, шагом марш отсюда!
- Ты кому это, Косопырикова, шагом марш?! - подступил к ней Ваня.
- Федоров, отставить, - сказал Дымов и успокоил Аню: - Он уйдет, я только хочу передать с ним...
- Ну, тогда быстрей.
- А может, у меня секрет, - лукаво улыбнулся лейтенант.
- Пожалуйста. - Она повела узким плечиком и отвернулась.
Дымов притянул к себе Ваню и шепнул:
- Попроси шофера отогнать машину, и ждите меня поблизости. - И громко добавил: - Скажи, рана пустяковая. Просто "врач" строгий попался, не отпускает.
- Есть передать! - прищелкнул каблуком Федоров и, проходя мимо девушки, козырнул: - Счастливо оставаться, "товарищ военврач".
- Видите, какой у меня вежливый солдат, - заметил ей Дымов.
Пригнувшись, в палатку вошел капитан Богданович:
- Ну как?
Дымов вскочил с койки:
- Пустяки, товарищ капитан. Разрешите готовиться в десант?..
Богданович оборвал его:
- Тебя не спрашивают. - И посмотрел на Аню: - Ну?
- Ранение нельзя назвать опасным... - ответила девушка, робея под строгим взглядом капитана.
- В госпиталь его надо отправлять?
- Пока не знаю... Но надо выдержать. Он же весь день пролежал раненый на песке... Может быть заражение, хотя я сыворотку ввела.
- Ложись, Огонь, - уходя, приказал капитан. - А ты, Косопырикова, гляди, чтобы не сбежал.
- Есть, - покорно улегся на койку Дымов.
Аня, проводив взглядом Богдановича, начальственно посмотрела на лейтенанта.
- Неужели, Косопырикова, отправишь меня в госпиталь?
- Посмотрим, - строго ответила Аня. Затем вытащила из тумбочки тетрадь, уселась на табуретку и принялась писать.
- Что ты пишешь там?
- Письмо маме. Лежите спокойно, больной.
- А моя мать в Ленинграде... Не отвечает на письма... - как-то вырвалось у него само собой.
- А моя в бомбежку погибла...
Дымов от удивления приподнялся:
- А кому ж ты пишешь?
- Тете...
Только сейчас Дымов понял: она часто смеется не оттого, что ей весело. Просто от этого ей становится легче. И им от этого легче.
- Вот что...
- Что?
- Это я зря говорил, что у тебя смех дурацкий... Это хорошо, когда ты смеешься...
Аня улыбнулась, сняла пилотку и в задумчивости стала расплетать косу.
- Косопырикова!.. - воскликнул Дымов. - У тебя такая коса?!
- Нельзя, да? - испугалась она.
- Красиво. И ты совсем другая...
- А я все боялась, что прикажут срезать. И чтобы спрятать ее, подобрала большую пилотку.
- А я думал, у тебя голова такая большая.
Они оба засмеялись...
Ваня растолкал шофера в кабине, передал приказ лейтенанта, вернулся назад и, притаившись напротив палатки, стал ожидать. Время шло, а Дымов не появлялся. Ваня подкрался ближе и отогнул край полога... Девушка расчесывала волосы, а лейтенант смотрел на нее, как на картину.
- Я видел вас во сне... вот такой... - Дымов запинался от смущения.
- Какой?
- С длинной косой. Вас схватил когтями черный стервятник. А я летел на коне спасать...
- Меня... спасать? - засмеялась она, закрепляя косу на затылке.
- Правда, - тихо сказал лейтенант, не сводя с нее глаз.
Ваня с досады отошел. "Дело на безделье меняет!.." Постоял, потом, изменив голос, сердито крикнул:
- Куда все медики подевались? - и спрятался за палаткой.
Аня выскочила. Ваня приподнял брезент, пролез внутрь палатки к топчану Дымова:
- Бежим, товарищ лейтенант!
Дымов, задумавшись, продолжал лежать.
- Бежим, а то вернется! - дернул его Ваня.
- Попадет ей, - поднимаясь в раздумье, сказал Дымов.
- Так ей и надо, чтоб не задавалась.
Дымов свернул матрац, прикрыл одеялом, будто на койке спит человек. Потом Ваня и лейтенант вынырнули из-под палатки, через кусты добрались до машины. Шофер, не зажигая фар, тронул...
8
Истребителей танков вместе с пехотой назначили в десант на правый берег Дона, чтобы помочь вырваться из окружения частям 62-й армии. Едва забрезжил рассвет, когда первые лодки с автоматчиками тихо отплыли и сразу скрылись в тумане, настолько густом и белом, что его хотелось пить, как теплое парное молоко.
Ваню в десант, конечно, не взяли, но прогнать его от берега комиссар не решился, и теперь он сидел в укрытии вместе с Филиным и капитаном Богдановичем, наблюдая за переправой. Его так и подмывало помочь бойцам столкнуть в воду плоты с пушками.