По ложному обвинению
1937 год с самого начала был тревожным для Михаила Николаевича. На проходившем в Москве в конце января открытом процессе так называемого «антисоветского троцкистского центра» вдруг было упомянуто имя маршала Тухачевского. Его несколько раз назвал государственный обвинитель прокурор Союза ССР А. Я. Вышинский в своих вопросах к обвиняемым па закрытой части процесса. Правда, была сделана оговорка, что Тухачевский никакого отношения к делу не имеет и ни в чем не обвиняется. Однако имя его в какой-то степени было скомпрометировано. Это, несомненно, вызвало тревогу и заставило задуматься: зачем? Тем более что на процессе затрагивались оборонные вопросы, к которым Тухачевский имел прямое отношение. Руководители «центра» обвинялись в подрыве оборонного могущества Советского Союза и подготовке его военного поражения при нападении фашистской Германии. Говорилось о якобы существовавшем сговоре на этот счет с заместителем Гитлера по партии Гессом и фашистской разведкой, об обещании за помощь в захвате власти уступить Германии Украину.
Характерно, что гитлеровская пресса не только не опровергала поступавшие с процесса «факты», но и сама «подогревала» процесс. Так, «Правда» в статье «Свидетельские показания из Берлина» сообщала, что «германская фашистская печать поспешила привести свои «свидетельские показания». «Фелькишер беобахтер» и «Ан-гриф» выступили... со статьями на тему об отторжении Украины от Советского Союза. Заявления фашистских газет прямо перекликаются с показаниями троцкистских бандитов на суде» К
Гитлер и его окружение прекрасно понимали, какой ущерб наносит Советскому государству уничтожение опытных партийных и хозяйственных руководителей. Из политических судебных процессов, проводившихся в СССР, можно было видеть, что с утверждением культа личности Сталина репрессии против неугодных ему людей принимали все большие масштабы. Это обстоятельство Берлин решил использовать в своих интересах и прежде всего направить удар но военным кадрам, чтобы ослабить боевую готовность Советских Вооруженных Сил перед нападением на СССР. В глубокой тайне уже с 1936 г. фабриковались подложные документы, которые могли бы дать Сталину повод расправиться с М. Н. Тухачевским и другими наиболее талантливыми советскими военачальниками.
Как бы ни было велико беспокойство Михаила Николаевича в связи с упоминанием на суде его имени, вряд ли он мог подумать тогда, что его судьба уже предрешена, что вслед за процессом «антисоветского троцкистского центра», через четыре с половиной месяца, последует процесс «антисоветской троцкистской военной организации», а он будет на нем главным обвиняемым. Тем более не мог он знать, что в его судьбу уже вмешалась гитлеровская «Служба безопасности». Однако не она решила его участь.
Тухачевский никогда пе обольщался по поводу отношения к нему Сталина. Ни назначение на высокий пост, ни присвоение звания Маршала Советского Союза не обманывали его, не заставили поверить в доброе расположение всесильного человека. Умный, проницательный, он слишком хорошо знал феномен характера Сталина. Знал, что Сталин мог по расчету или капризу вдруг возвысить нужного человека и так же неожиданно ниспровергнуть и уничтожить его. С развитием культа эта черта характера проявлялась все больше.
Особенно тяжелое впечатление произвело на Михаила Николаевича самоубийство в феврале 1937 г. Г. К. Орджоникидзе, одного из самых любимых людей в партии и в народе. До Тухачевского доходили слухи о ссорах Орджоникидзе со Сталиным по поводу нарушения демократии и социалистической законности. Он всегда считал Григория Константиновича совестью партии, эталоном партийного и государственного деятеля ленинского типа. Гибель этого замечательного человека буквально потрясла Тухачевского и еще более обострила тревогу. К тому времени уже но было и В. В. Куйбышева. И вот ушел последний из тех представителей ленинской гвардии, с которыми навсегда свела Михаила Николаевича гражданская война, на искренность и поддержку которых он мог всегда рассчитывать. А именно теперь, как никогда, он нуждался в такой поддержке.