Такой же любезный прием оказали Михаилу Николаевичу в Париже. Оп встретился с пачальником генерального штаба французской сухопутной армии М. Г. Га-меленом, посетил ряд военных объектов. Французским генералам было интересно увидеть прославленного советского военачальника, совершившего в 1920 г. столь нашумевший обходный маневр вокруг Варшавы, который часто сравнивали с захлестывающим маневром германской армии на Париж и выходом на Марну в 1914 г. Особенно памятным остался обед, организованный в его честь бывшими пленниками немецкого лагеря Инголынтадт. Среди товарищей по лагерю присутствовал на обеде и де Голль, в то время уже довольно известный военный теоретик. Спустя много лет, при посещении Советского Союза в 1966 г. в качестве президента Франции, де Голль вспомнил о Тухачевском и хотел повидать его родственников. Сестры маршала узнали об этом через знакомых переводчицы, сопровождавшей президента. Встреча не состоялась.
Единственное, что могло обеспокоить Михаила Николаевича в зарубежной поездке 1936 г., — это встреча в Лондоне с В. К. Путной, боевым соратником по гражданской войне, одним из лучших командиров дивизий. Путиа состоял тогда советским военным атташе в Великобритании, но к осени того же года был отозван в Москву, тут же арестован и находился в заключении. Не было секретом, что в обстановке проводимых репрессий его арест мог иметь только политическую подоплеку. Действительно, через несколько месяцев Путна предстанет перед судом вместе с Тухачевским.
Если в английских и французских кругах визит советского маршала встретил благожелательное отношение, то совсем иной резонанс он вызвал в германских посольствах в Лондоне и Париже и в министерстве иностранных дел Германии. Забеспокоилась фашистская разведка. Гитлера ни в коей мере пе устраивало сближение Советского Союза с Англией и Францией. И снова заботы фашистских дипломатов и разведчиков были связаны с именем Тухачевского. Никто не забыл, какой шум он поднял год назад своей прозорливой статьей об агрессивных замыслах Германии на Западе. Тухачевский был не только опасен как выдающийся полководец, но и в политическом отношении определенно «неудобен» для гитлеровского руководства.
Весной 1937 г. Тухачевский снова готовился к поездке в Англию, на этот раз — для представительства при коронации короля Георга VI. Поездка должпа была состояться в мае месяце, но неожиданно ее отменили. Михаил Николаевич получил весьма сомнительное объяснение: будто в Варшаве па него готовится покушение. Было попятно, что это лишь предлог. Ведь до Великобритании можно добраться и другим путем, хотя бы морем. Замена советского представителя при коронации официально мотивировалась болезнью Тухачевского. Для него же становилась все явственнее надвигавшаяся угроза.
Михаил Николаевич никогда не рассказывал в семье о своих служебных делах, не обременял близких своими заботами и переживаниями. И теперь, когда друзья и родные были встревожены случившимся, он оставался внешне спокойным, как всегда, напряженно работал, был внимателен к окружающим, иногда даже весел, находил время для музыки. Никто не видел каких-либо перемен в его образе жизни. Обладая редкой выдержкой, он ничем не выдавал своей тревоги.
Близость беды стала явной, когда 11 мая 1937 г. маршал Тухачевский был освобожден от должности первого заместителя Наркома обороны и назначен командующим войсками Приволжского военного округа.
Один из хорошо знавших Михаила Николаевича командиров Г. П. Софронов, в последующем генерал-лейтенант, в своих воспоминаниях рассказал о встрече, произошедшей в тот день в Наркомате обороны. Он ждал, когда Михаил Николаевич выйдет из кабинета Ворошилова, чтобы обратиться к нему по некоторым организационным вопросам, о которых ранее уже был разговор. Тухачевский от наркома вышел непривычно мрачный, а на вопросы Софропова ответил, что, видимо, не сумеет их разрешить.
«Эти слова так не вязались с Тухачевским, всегда смело бравшим на себя ответственность, — пишет мемуарист. — Я с удивлением посмотрел на него.
— Да, не сумею, — повторил он. —Перед вами ужо не заместитель наркома.