Выбрать главу

«Ахи… тани… тани…. тани

Тани выжгучие,

Ах вы, Тани – таробани

Сами выскочили…

В этот момент в дом ввалился Фёдор. Он увидел пританцовывающего Ивана, встал рядом и, не спрашивая ни о чём, стал подтанцовывать.

«Ахи…тани… тани…. тани

Тани выжгучие,

Ах вы, Тани – таробани

Сами выскочили…

Эй, хей, хей вей! – кричал Иван, поднимая длинные ноги.

– Хей-вей!!! – Кричал Фёдор и наддавал своими короткими кривоватыми…

Подпевали они оба, то что пришло на ум…

Такого эффекта мастер не ожидал. Собранная, пусть и кое-как, для проверки, гармонь дала взрывной эффект. Его изобретение превзошло даже самые радужные ожидания. Гармоника пела и плясала у него в руках. Её нельзя было заглушить ничем. Её голос был сильнее десятка таких гармоник вместе взятых. Её нельзя было перекричать и перетопать. А ещё она была очень весёлой и задорной.

«Вот это успех, – думал Иван. – Эдакая удача. И где? В родном доме. Теперь можно и фирму свою открывать. «Иван Торопок и К». А что, надо об этом подумать…».

Удовлетворённый сделанным, Иван вышел из мастерской, прошёл в горницу и опешил – за столом сидел тот самый старичок с длинной белой бородой, с которым он, будучи ребёнком, разговаривал на плотине. Его Иван запомнил на всю жизнь. Но, как он прошёл, дверь ведь заперта, вон и сейчас на крючке…

– Здравствуйте, дедушка, – проговорил Иван и поклонился.

– Бог в помощь твоему делу, сынок. Ну как, удалась тебе гармошка?

– Удалась, дедушка, удалась, Ещё как удалась! Твоё доброе сердце и милость Божия ко мне, вот почему удалась.

– Спасибо, сынок, за правильные слова. Только это не всё. Теперь к тебе придёт людская слава, почёт, уважение. Ты сделал гармошку на все времена. А где людская слава – там и хорошие заказы. Так ведь? – и старичок в упор посмотрел на Ивана. – А где заказы, там и деньги. Много денег, Иван. Крепко запомни – деньги славу не дают. А слава счастья не даёт.

– А я только что подумал о том, что я самый счастливый человек в мире, –просто сказал Иван дедушке.

– Это не счастье, Иван, это его тень и не более. У тебя есть возможность стать одним из счастливейших мира сего. – Проговорил Божий человек.

– Чего же для этого надо сделать?

– Можно сделать, можно. Только это очень тяжело. Очень тяжело Иван. Не каждому в мире сим это по плечу.

– Что же надо сделать, дедуль?! Скажи…

– Отрекись Иван от славы. Отрекись от изобретённого тобой инструмента. Отдай его людям просто так, без имени и вознаграждений. Почести в миру – это яд для человеческой души. Отвернись от всего и иди, служи Богу. Он тебя знает и помнит.

Только хотел Иван задать прозорливцу вопрос о Насте, как глядь, а старичка уже и не стало.

Скомпоновав гармошку, через три дня Иван уехал в Саратов. Первым делом он показал её братьям Карелиным. Те были от новой гармошки в восторге. Хотя гармошка была экспериментальная и сделана на скорую руку, найденное созвучие шокировало мастеров.

– У неё есть свой голос. У неё есть свой голос, – повторял уже совсем старенький отец семейства.

– Как ты до колокольчиков додумался? – спрашивали братья.

– Друг детства ехал по деревне с колокольчиком, а я в это время аккорды шевелил, оно и совпало. Затем нашёл в своём ящике старые валдайские и приспособил.

– Вы как хотите, а я буду выходить на промышленный уровень, – сказал Николай весело. С такой гармошкой можно горы своротить.

– А я с этого дня буду делать экспериментальную показную модель, – проговорил Иван. Я Насте обещал, – и тут же задумчиво добавил. – Если б знать как она там за границей?

– Приедет – узнаешь. – Тряхнув кудрями, подытожил Дмитрий.

Целых три месяца подгонял звуки и конструировал новые детали Иван. Наконец пробный вариант был сделан, а вечером, он пошёл к дому Насти. Вдруг он сумеет что-то узнать. Дальше порога его не пустил слуга в ливрее. Тогда он зашёл с другой стороны дома и наткнулся на дворника. Тот было замахнулся на непрошеного гостя метлой, но, признав в нём Ивана, проговорил: «А мы уж тебя тут давно похоронили… – и тутже стал сморкаться и прятать от Ивана глаза.

– Ты что, старик, что-то от меня скрываешь. Говори!

– Нет больше нашего цветочка, нет больше Настеньки. Увял наш лазоревый. Померла она.