Глава 2
Субботнее утро могло бы стать прекрасным за последние недели. С утра никаких экзаменов, только в полдень зачет по философии, который я получила «автоматом», а поэтому просто должна была проставить в зачетке.
Философию я не знала от слова «никак», но её преподавала ярая феминистка, всем своим естеством отрицающая мужчин — в ВУЗе, полном мужиков, ага, — а потому испытывала ко мне особое уважение. Она даже среди философов выделяла немногочисленных женщин из уважения к нашему полу.
Ходили слухи, что она была лесбиянкой. Но почему любая женщина, которая коротко стрижется и носит брюки, сразу зачисляется в ряды ЛГБТ-сообщества?
Бред!
В общем, сегодняшний день мог стать идеальным. Если бы не соседка-цербер, которая нависла надо мной в восемь часов и не рявкнула на ухо:
— Подъем!
Я подскочила с мыслью: «Пожар, наводнение, ядерная война!!!» Что ещё могло заставить сову-Шевченко подняться ни свет ни заря? Да она на пары не ходила, если те начинались раньше десяти утра.
— Мы горим? — Осоловело осмотрелась.
— Насчет тебя не в курсе, а я точно полыхаю. Вся извелась, ночь не спала. — Иришка скрестила на груди руки. — Зачем ты переспала с профессором?
— С чего ты взяла? — Мои глаза округлились.
О чем мы вчера общались? Помню, как рухнула на кровать и заснула сном младенца. Глубоким таким, без сновидений. В какой момент я умудрилась выдать военную тайну?
— О, нет! — застонала она. — Вы точно переспали… Дашка, ты продалась за пятерку?
«Вообще-то за четверку», — чуть не ляпнула, но вовремя осеклась.
— Ир, ты бредишь. Ни с кем не спала и не собираюсь.
— Чем докажешь?
— Как, по-твоему, я смогу доказать, что ни с кем не спала? Показать, как покрылась пылью в том самом месте? Спроси Измайлова, если не веришь.
Она надулась точно маленький воздушный шарик. Видимо, идти к преподавателю с глупыми вопросами — вы случайно на днях не развлекались со студенткой? — ей не хотелось.
— Клянешься?
— Честное пионерское.
И всё. С той секунды утро не заладилось. Шевченко смотрела волком. Голодным до сплетен, отощавшим волком, с острыми клыками и хваткой майора ФСБ.
Ну а я изображала ветошь и лежала с сопроматом, думая о том, что ещё не поздно перевестись на юридический факультет.
А потом, когда Иришка начала скрежетать зубами и буравить меня взглядом, от греха подальше свалила в университет.
Будто бы специально, преподша по философии (как это сократить?) морозила меня до последнего. Так и сказала:
— Посидите, вам всё равно не о чем беспокоиться.
В итоге я залипала с телефоном под стенания товарищей по несчастью, которые про философию знали только то, что она никогда им в жизни не пригодится.
Зловредная преподша опросила каждого, не скупясь на вопросы типа: «А как вы сами оцениваете учения Зигмунда Фрейда?» Парни покрывались испариной и мычали нечто вразумительное.
Но вскоре их муки были закончены, и мы остались с философийшей наедине.
— Дарья, вы удивительно способная ученица, — улыбнулась она мне. — Поражаюсь тому, сколько талантов в вас скрыто.
— Э, да?
— Разумеется. Единственная девушка на потоке, которая сражается с мужским шовинизмом… это так заводит…
Что-что делает?..
Мои глаза медленно, но верно поползли на лоб, а дьявол-искуситель в юбке облизала губы. Неторопливо, словно смакуя момент.
Так, подождите, я не буду спать ещё с одним преподавателем. Блин. Не так! Я вообще не буду спать ни с одним преподавателем, в особенности — с престарелой лесбиянкой-феминисткой.
Всё-таки слухи не врали!
Такое чувство, что Измайлов объявил всему преподавательскому составу во главе с ректором: Иванова готова отлюбить вас за
— Кажется, мне пора идти, — пискнула я, когда в зачетке появилась долгожданная роспись.
— Дарья, помните: мой кабинет всегда открыт для вас. В любое время. Ночью и днем. Женщины должны поддерживать друг друга в мире угнетателей-мужчин.
Она поднялась со стула, и я ломанулась к выходу, заплетаясь в ногах, подгоняемая жаждой выживания и здравым смыслом.
— Дарья, подождите…
— Очень спешу!!!
Мне казалось, что философийша следовала по пятам. Её тяжелые шаги отдавались в ушах, а когда я обернулась, то увидела, как она идет следом и улыбается себе под нос.
Прямо как в триллерах. С той разницей, что сейчас мне грозила далеко не смерть…