Илья не успел додумать. Цоканье на улице – как будто конские копыта. И что? Здесь де-ре-вня! Все! Кончено. Все кончено. Теперь он деревенский житель.
В вое ветра теперь мерещилась далекая заупокойная песня. А цоканье замерло. Кто-то остановился прямо у его дома.
Наверное, сосед. Нужно прекратить быть придурком, выйти, поправить ставню и заодно посмотреть на наездника. Это точно охладит порыв безумия.
Илья накинул куртку и распахнул дверь. И вновь отшатнулся. На пороге стояла девушка. Она словно вынырнула из ночной темноты. Непокрытая голова опущена, на русых волосах снег. Она медленно подняла голову и… Илья даже сам не мог понять, что ему показалось в первый миг торжества психоза. Девушка была совершенно обычная.
– Уже полночь, – тихо сказала она вместо приветствия.
Илья счет времени потерял и не ожидал, что так поздно. Но не того же она пришла, чтобы сказать об этом? Да и странный час для соседских визитов.
– Вы…
«Что-то хотели?» – собрался спросить он, но почему-то слова зацепились и застряли в горле. А она смотрела пристально прямо в глаза.
– Зайдете? – сам того не желая, Илья отодвинулся в сторону.
С невнятным «м-м-м» девушка тенью шмыгнула в дверь. И встала посреди комнаты. В отличие от бабки, осматриваться не пыталась – разглядывала только Илью. Ее же в таком тусклом свете рассмотреть особо не получалось. Синий пуховик, черная юбка до пят – вот и все.
– Присядете? – спросил Илья.
Но куда? Кроме дедовской кровати и перевернутой табуретки можно предложить только пол.
– Я не такая, как все, – сказала девушка.
Она подумала, что… Илья вдруг смутился, хотя для чего еще она могла прийти ночью в дом к незнакомцу? Но нет, у него сегодня нет сил даже на мысли о сексе. Точно не здесь и не сейчас.
– Вы неправильно поняли, – он быстро поднял табуретку и указал на нее рукой.
– И вы меня тоже.
Ее тихий голос казался шершавым. На табуретку она села и с такой же бесцеремонностью, как и бабка, – интересно, получится ли к такому привыкнуть? – заглянула в ноутбук Ильи.
Он захлопнул его прямо перед ее лицом.
– Налить вам… – словно в оправдание начал он.
Но чего? Все уже выпито. Разве что банка горбуньи продолжала стоять на столе.
Девушка тоже на нее посмотрела. Встала, ловко распахнула форточку – а Илья так и не смог выяснить, как такая конструкция открывается, – и нет банки. На ее запястье он заметил толстый багровый след, как от наручника.
– Так лучше, – объяснила она.
Илья исчерпал на сегодня способности удивляться и возмущаться. Со всем этим он разберется потом… когда-нибудь потом.
– Как открывается окно? – вместо этого спросил он.
– Дед Макарыч открывал снаружи лопатой и веревкой, – задумчиво сказала гостья.
И, взглянув на Илью, неожиданно рассмеялась. Не улыбнулась – громко захохотала. И так же резко остановилась.
– Там по центру была рукоятка, нужно ее найти. А пока можно просто как следует надавить пальцем в дырку.
– Вы здесь бывали?
Она кивнула.
Какая-то родня деда? Поэтому и пришла? Илья не успел спросить – но она ответила:
– После смерти хозяина. Его я живым не встречала.
Но тогда что ее привело? Почему-то и во второй раз не получилось произнести эти несколько слов. Да и опоздал Илья с ними: пока шевелил губами, девушка шмыгнула к двери и скрылась за ней.
Глава 2. Дурак
– Ну и кто там у Макарыча поселился? – баба Дарья тасовала карты на грубом дощатом столе, звучно поддевая их толстыми желтыми ногтями.
– Хорошо встретила? – непонятно, кто это спросил. Или в слова случайно сложились звуки старого дома – свист ветра за окном, клекот в печной трубе, тиканье настенных часов и попискивание мышей в погребе.
Как обычно, все всё знают. Но о веревках в ее комнате, как Варя и предполагала, речи не пойдет.
Она села на табуретку рядом с бабой Дарьей, поежилась и поплотнее завернулась в серую шаль. Варя мерзла. Тут даже в жаркий летний день всегда знобит и кажется, будто дует в каждую щель. А сейчас, в начале ноября, туда действительно дуло. И еще как!
– Он здесь не выдержит.
Баба Дарья оторвалась от своих карт и выразительно посмотрела. Беззвучный вопрос дико злил. Так всегда: она никогда не верила и всегда проверяла. А ведь, когда Варя только здесь поселилась, обещала, что все будет совсем не так.