Я ронял гордые мужские слезы и целовал ее руки. Я слушал ее глупейшие рассуждения про авторов прошлого, поскольку о нынешних написано не так много. Я смотрел на кровли шикарного особняка и набирался сил, чтобы осилить ту ужасную дорогу, которую я должен был пройти во имя высшей цели.
Все шло как по маслу. Анна обещала мне поговорить с мужем, от которого уже давно не видела ни страсти, ни восхищения. За это мне пришлось поцеловать ее, то есть несколько минут терпеть полудохлую устрицу у себя во рту (после я не мог избавиться от этого жуткого привкуса целый день). Я собирался домой почти окрыленным, когда в дом Ивановых вместе со служанкой вошел Антон Чугуров. В своей грубой манере он скорее приказал мне остаться, отчего все фибры моей души всколыхнулись.
– Анна, здравствуйте! Примите мои соболезнования, – она учтиво наклонила голову и тут же выпрямилась как струна.
– Чем обязаны? Следствие еще не закончено?
– Нет, не так быстро.
– У вас есть какие-то теории, догадки?
– Целое море, – он повернулся ко мне с самым неприятным выражением лица. – А вы, все еще помогаете в семейном расследовании?
– Как вам говорили ранее…
– Вы похожи на жука, который пытается пролезть в щель неподходящего размера, – он ухмыльнулся, отчего его неровные зубы показались из-под пухлых губ. – Дело в том, что у нас появилась улика, я попрошу вас дать мне свои объяснения по ней.
Внутри меня опустилось что-то тяжелое. Мне было страшно. Но я хорошо лгал с самого детства, поэтому улыбнулся, кивнул и проследовал за Чугуровым в отделении полиции.
Этот грязный рассадник тугого ума и гнусных особей. Все здесь пропахло мерзостью и человекопадением. Но я сохранял спокойствие. Мы вошли в небольшой кабинет с затхлым воздухом. Я расположился на кресле, вальяжно закинув ногу на ногу. Как можно больше вызова нужно кинуть этому человеку, чтобы он больше не привязался ко мне. Но что у него могло быть против меня? Я, на тот момент, был совершенно чист перед людьми и законом.
– Итак, – он вернулся вместе с двумя другими людьми, которых я сейчас не могу вспомнить. В его руках был какой-то сверток. – Вы узнаете эти письма? – он напряженно вглядывался в мое лицо, мечтая увидеть там панику или расстройство. – Георгий?
– Я хотел бы видеть моего адвоката.
– Похоже, что это американский детектив? – он ударил меня письмами по лицу. – А? Ты, наглая морда, прятал от меня улику! Ты оказывал препятствие расследованию, а это уголовное преступление! Да я тебя знаешь куда посажу? Тебя там будут драть все подряд, как последнюю суку, так, что самоубийство станет твоей заветной мечтой. Ты понял?
Он схватил меня за горло так, что я вдавился в кресло. Перед моими глазами пробежали школьные годы. Те годы, когда я с грустью и тоской был вынужден волочиться в школу, из-за Миши Коновалова, мальчика, истязающего меня своими насмешками и унижениями. Чего он только со мной не делал! Закрывал в туалете, устраивал игру «поймай уродца», высмеивал при всем классе. Однажды, он даже снял с меня брюки, чтобы всем классом посмеяться над тем, что у меня между ног. От позора я описался, отчего до самого выпускного носил прозвище «Моча».
– Хорошо, – хрипло прошипел я. – Я дам объяснения, – его хватка ослабла, он отпрянул в сторону, а я потер шею, прокашлявшись.
– Ну!
– Эти письма я нашел в комнате Вероники и тут же передал Виктору. Недавно она попросила меня их вернуть. Я не знал, что Иванов не показал вам их, я считал, что они были слишком несущественны для вас.
– Врешь! – его неприятное лицо стало еще неприятнее. – Я по глазам вижу, что врешь!
– А смысл? Вы же видели, что там просто писанина какой-то девицы. Возможно, сама Вероника игралась, записывая это и подсовывая мне.
– Она сама принесла их мне перед тем, как лечь в клинику, – его голос стал мягче, отчего я почувствовал себя увереннее.
– Мне сказали, что она в Лондоне.
Он внимательно изучил выражение моего лица, а потом отпустил тех, что пришли с ним и стояли за моей спиной, наблюдая за происходящим.
– Виктор Иванов направил ее на очередное лечение. У нее шизофрения лет с 10, поэтому она и не училась толком, и друзей у нее особо не было.
Меня поразило шоком. Я мог просчитать многое, но не психическое расстройство у этого светлого ангела. В этот момент у меня родился план, который я провернул чуть позже. Но обо все по порядку.
– Если у вас эти письма столько времени, почему вы вызвали меня сейчас?
– Потому что только сейчас Виктор Иванов нашел время ответить на мой звонок и подтвердить твою причастность, – он уселся более комфортно в своем кресле, а вспышка гнева, казалось, понемногу его отпустила. – Черт знает, что это за семейка, где всем наплевать на смерть близкого и никто не пытается найти виновного.