Маркус валялся опять на моей постели и с удовольствием затягивался новой сигаретой.
— Слезь с моей кровати, Маркус, иначе я за себя не ручаюсь…
— Да, что с тобой сегодня, старик? Девушка не дала?
Я выскочил из кабины душа, в чем мать родила, сгреб Маркуса за шиворот и за пару секунд выставил за дверь.
Повернув ключ в замке, я только тогда пришел в себя и, посмеиваясь, вернулся под струи душа. Изумленная физиономия Маркуса, вышвыриваемого вон, меня позабавила и во время всей процедуры помывки я негромко и немного нервно хихикал. Тщательно высушив волосы и переодевшись, я вышел из комнаты.
У перил стоял Маркус с обиженной миной на лице.
— Ты обиделся, старик? Я не хотел тебя обижать. Правда!
— Я не обижаюсь уже «старик»! — передразнил его я. — Но если будешь валяться на моей кровати и курить в комнате…
— Да?
— Поеду в Валлерс и возьму кнут у дядьки Мариуса!
— Вот, черт!
Маркус козырнул мне и, печатая шаг, проследовал мимо в нашу комнату. Но по лицу его и тени раскаяния не промелькнуло!
Я не дошел до двери одиннадцатого номера двух шагов. Дверь распахнулась, и стремительный вихрь обрушился на меня. Эрика быстрыми поцелуями покрыла мое лицо, обнимая то за талию, то за плечи. О, боги, у нее словно выросло еще две руки! Мы замерли, крепко и тесно обнявшись. Ее голова прижалась к моей груди и тюрбан полотенца, накрученный на волосы упирался мне в подбородок. Я держал любимую в объятиях и таял от нежности и счастья…
— Я так скучала!
— А я!
— Я так ждала, а ты все не шел и не шел!
— Я сегодня считал каждую минутку!
— И я!
Румяная после купания, без косметики и с не накрашенными губами Эрика в своей естественной красоте и свежести была ослепительно хороша. Мое сердце замирало и дыхание останавливалось!
— Ага! Вот кто твоя девушка!
Мы обернулись. Маркус ухмылялся, стоя на пороге. Я покачал головой.
— Кнут, Маркус, мне нужен кнут!
Он мгновенно изобразил тупое вытянутое лицо и, щелкнув каблуками, исчез из виду.
Эрика звонко рассмеялась и я с радостью поддержал ее.
В субботу мы с Эрикой отправились в мэрию и зарегистрировали наш брак.
Свидетелями были Петер Кирш и Дорис Ферляйн.
Я здесь неожиданно для себя приобрел фамилию.
В книге следовало вписать имена и фамилии. Но какая у меня фамилия — я и сам не имел понятия!
— Запишите — Ивар Вандерис.
В Вандерисе на взморье я впервые испытал настоящее счастье любви.
— Вандерис… Вы со взморья родом? — поинтересовался чиновник мэрии.
— Вы очень догадливы, господин.
На пикник за город мы выехали с корзинками полными закусок и вина.
Петер, Дорис, Линда, Лайма, Маркус, Михаил Петрович, Юрген с Мартой — вот и все наши гости. Жаль, что дядьку Мариуса я не мог известить и пригласить.
Мы сидели на пледах, на лужайке под дубами, чокались бокалами с шампанским.
Короткая фата периодически сползала на лицо Эрики и она, смеясь, поправляла ее.
В воскресенье мы с Эрикой перебрались в другую квартиру на улице Южной.
Здесь проходили трамвайные пути и легко добираться до работы и мне и Эрике. Вот только с непривычки грохотанье колес и треньканье трамвая не давало уснуть вечером и будило рано утром. Трамваи не ходили только с 23 часов до 4 утра. Впрочем, мы больше и не спали! Ночь нужна не только для сна, не правда ли?
Дом старше того, в котором проживали мы на улице Ветреной, К тому же отопление и колонка горячей воды топилась дровами и углем. Их надо было приносить из сарая во дворе. А потом выносить золу.
Хорошо хоть водопровод и канализация здесь работали исправно.
Эрике даже понравилось растапливать колонку дровами. Треск поленьев, гул пламени и неуловимый вкусный запах дымка…
Здесь стояла в ванной комнате чугунная массивная ванна на вычурных гнутых ножках. Мы вечерами наливали в нее воды и плескались как дети. Заканчивалась наша возня совсем не по детски — стонами и криками восторга.
Эрика с восторгом занялась обустройством нашего гнездышка. Впрочем, квартира состояла из большой комнаты с двумя высоченными окнами, кухни-столовой, ванной комнаты и небольшого чуланчика. Пищу мы готовили на керосинке — чертовски прожорливом аппарате. Успевай только наливать керосин и подкручивать фитили!
Эрика купила и развесила шторы на окнах. Вместо старой скрипучей кровати мы приобрели новеньнкую, крепкую и пахнущую лаком.
Мы совершили поход в магазин электротоваров и купили люстру и радиоприемник.
Радиоприемник стоил почти мою месячную зарплату, но Эрика обожала музыку и радиостанции что транслировали новейшие шлягеры и танцевальные мелодии мы вскоре могли настраивать наощупь с закрытыми глазами, подкручивая верньер.