Подавленные зрелищем военной мощи горожане смотрели молча. Никто не бросал ассорцам цветов, никто не кричал приветствия.
Стоявший со мной пожилой господин в элегантном костюме с тростью, громко сказал:
— Вот вам и нищий Ассор! Какая мощь! Кругом моторы и сталь!
Как потом узнал я, через город прошла моторизованная часть, а кавалерию и колонны пехоты провели по дорогам в обход.
Наша жизнь крутилась вокруг малышки. Как поспала? Как покушала?
Денег не хватало. Я занялся перевозками — носился по Виндобоне на пикапе целыми днями. Возил продукты из сел. Возил вещи уезжающих в Кардис. Виндобонцы что по состоятельнее спешили уехать, кто в Скаггеран, кто в Гринландию.
В порту Кардиса, там, где производилась посадка на пароход «Морская ласточка» я впервые увидел вооруженные ассорские патрули. Два солдата без оружия и офицер или командир с пистолетом в кобуре. Форма мешковатая, цвета хаки. На рукавах красные повязки с надписью на ассорском и виндобонском «патруль».
Патрульные ни к кому не приближались, но следили за погрузкой на корабль очень внимательно.
Я помог донести до трапа багаж пожилому дантисту-теке. Его жена и дочь несли в руках мопсиков и видно по спесивым лицам, что тяжелее собачек в жизни ничего не носили.
Дантист снял шляпу, посмотрел на трап, оглянулся беспомощно и часто моргая.
— Яков, сколько можно? — капризно позвала с середины трапа его жена.
Я передал тяжелые чемоданы стюардам корабля и отошел в сторону.
Дантист повернулся ко мне.
— Молодой человек, вы же муж Эрики? Что работала медсестрой в хирургии?
— Верно.
Мою любимую многие знали и этому я уже не удивлялся.
— Увозите ее отсюда, поверьте, старому теке — здесь скоро будет плохо всем… — негромко сказал дантист, косясь на ассорский патруль.
— Яков!
Дантист махнул рукой и побрел по трапу наверху.
Он еще обернулся, задержал за руку стюарда и что-то ему сказал.
Но тут рядышком завопил младенец лет трех, наотрез отказывающийся лезть на трап. Так что ничего не расслышал.
Я поспешил обратно, к машине, но не успел сделать и десятка шагов.
— Постойте, прошу вас!
Меня догонял давешний стюард.
— Доктор Коперман просил вам передать это.
В руки мне сунули потертый старый кошелек из черной, тисненой кожи.
— Зачем? Он со мной рассчитался!
— Доктор сказал, что здесь хватит на билеты вашей семьи на наш пароход. На Скаггеран мы ходим по четным дням.
— Нет, вы лучше ему верните…
Стюард спрятал руки за спину и сделал шаг назад.
— Я только передал что просили. Хотите, вышлите доктору по почте.
Рявкнул корабельный гудок, напоминая о завершении посадки.
Больше не слушая меня, стюард поспешил к кораблю.
В кошельке оказалось две тысячи ливов, четырьмя хрустящими новенькими банкнотами по пятьсот ливов.
Я передал кошелек Эрике, рассказав всю историю.
Любимая покрутила в руках кошелек.
— Поразительно, но доктора Копермана все считали очень прижимистым человеком… Что же нам делать?
— Вернем по почте. Спроси новый адрес доктора там, где он работал.
— У него последний год была частная практика и ее он закрыл. Я попробую найти его родственников.
Эрика провисела на телефоне больше двух часов.
— Все уехали… Странное дело…
— Может и нам уехать? — брякнул я.
Эрика прижалась ко мне и тихо вздохнула.
— Кто нас там ждет?
На деньги доктора мы купили кроватку для малютки, заграничную коляску для прогулок и кучу всякого белья. На остальные деньги я купил запчасти для пикапа и отремонтировал его всерьез. Даже перекрасил в темно-синий цвет.
Шли дни за днями.
Малышка росла. Начала нам улыбаться беззубым ротиком, так трогательно и мило…
Через знакомых Эрики меня устроили возить на пикапе продукты с рынка для центрального ресторана.
Работа не пыльная, но все время за рулем. Утром на рынок, после обеда на ферму господина Ликера. Оттуда возил, свежую курятину, свинину парную.
В ресторане меня кормили обедом. Под вечер возвращался с пакетом продуктов.
Эрика встреча меня в дверях с малышкой на руках.
Мы менялись.
Марика переходила ко мне, а пакет Эрике.
— Что там папочка привез сегодня?! Наш золотой добытчик!
Малышка крутила головкой, с любопытством наблюдая за матерью.
Нежные золотистые волосики дочурки пахли молоком.
Моя семья занимала все мои мысли и все мое свободное время.
А в Виндобоне назревали события на редкость неприятные…
С приходом ассорцев в Виндобону оживил всякие движения и группировки сторонников социальной справедливости. С красными лентами на одежде, с самодельными плакатами в руках они чуть ли не каждую неделю устраивали шествия по центральной улице. Шествие неизменно оканчивалось мордобоем с людьми из союза «Кайскирк».