В Валлерс, на ферму дядьки Мариуса я избегал заезжать. Почему, сам не знаю. Может быть легкое чувство вины, за то, что рассказал полиции все про Маркуса или наборот, неприязни за то, что меня использовали вслепую, спрятав что-то в подвале за кирпичной стеной… Может быть страх, что эта семейка втянет меня в другие неприятности?
Утром мы с Гаврусом латали пробитое колесо грузовика, торопясь выехать на встречу со Степаном за очередной порцией бензина. В кузове наготове стояла бочка и десяток канистр.
— Гражданин Вандерис? Доброго утра.
Возле машины стояли трое: двое незнакомых парней с красными повязками на рукавах и при винтовках, с ними мрачный полицейский в шинели. Парни чернявые, носатые, похожи на теке.
— Доброго утра. Что вам угодно?
Один из парней тут же вытащил из кармана сложенную вчетверо бумагу.
— Согласно закона 543 подлежит национализации весь грузовой транспорт. Отдайте ключи от грузовика.
— Как отдать?! — вклинился Габриус.
Я на миг потерял дар речи.
— Это моя машина, я сам ее купил.
— Вы против закона, гражданин? — угрожающе поинтересовался один из парней, снимая с плеча винтовку.
— Это же грабеж! Полиция куда смотрит?
Полицейский смотрел мимо меня.
Я отдал ключи. Парни погрузились в грузовик, полицейский в кузов и уехали вместе с бочкой и канистрами.
Во двор выбежала Эрика.
— Что случилось?
Я рассказал.
— Это же воровство, надо жаловаться в полицию!
— С ними был полицейский.
— А если это переодетый бандит?
Я чертыхнулся.
Эрика обняла меня.
— Ты правильно сделал, что не стал сопротивляться. Они же были с оружием.
Габриус, пойдешь свидетелем?
— Само собой! — оживился мой шофер.
Эрика попыталась дозвониться в полицию, но линия оказалась занята.
Мы с Габриусом сели в пикап и поехали в полицейский участок.
Во двор нас не пустили.
Во дворе сидели прямо на мостовой понурые люди всех возрастов. Их охраняли не полицейские, а парни в гражданской одежде с красными повязками.
Я попросился пройти к дежурному, чтобы написать заявление про кражу.
Полицейский в воротах, с автоматом на груди, расхохотался.
— Скажи спасибо что самого не взяли за задницу. Национализация законна. Голосовал на выборах — вот и получи чего хотел.
— Я не голосовал…
— Я тоже… — понизил голос полицейский.
— Пропусти меня к Руфусу, он меня знает.
— Ты что, дурак?! — прошипел полицейский. — Руфуса вчера арестовали. Он враг народной власти — ВНВ! Иди домой и не высовывайся! Видал во дворе задержанных? Хочешь к ним?
Оглушенный новостями я отошел от ворот к пикапу.
— Ну что? — спросил Габриус. — Степан то ждет в обычном месте, а мы опаздываем!
В конце улицы появились грузовики. В кузовах битком сидели люди с серыми лицами. Машины завернули к воротам участка.
И мы уехали. На встречу со Степаном мы опоздали на час и это нас спасло.
На поляне у березовой рощи стоял знакомый бензовоз и еще пара армейских машин. Суетились ассорцы. Мы проехали без остановки, под внимательными взорами солдат. Нас не остановили, но в кузов заглянули.
— Вот же гадство!
— Думаешь, его взяли? — спросил Габриус.
— Нечего даже сомневаться.
Он все расскажет и за нами пришлют этих с красными повязками!
Габриус побледнел.
— В город не вернусь! Отвези меня в Ларибор!
Что я и сделал.
Ларибор — небольшой городок в пятидесяти километрах от Виндобоны славился своим пивным заводом.
Высадив Габриуса, я отдал ему половину денег из кармана, около тысячи ливов.
На железнодорожной станции я позвонил по телефону из будки домой.
— Ты где, милый?! Я вся извелась! Все хорошо?
— Со мной все в порядке. Я в Лариборе, скоро вернусь.
— В Лариборе?
— Габриуса отвозил.
— Все так плохо?
Понятливая у меня жена…
— Все расскажу дома.
— Береги себя и езжай осторожно. Люблю тебя.
— И я тебя…
В Виндобону я решил возвращаться по другой дороге, мимо Валлерса. Недалеко от станции я увидел идущего по обочине дороги мужчину с корзинкой в руке и рюкзаком за спиной. Проехал мимо, оглянулся и ударил по тормозам.
Дядька Мариус дошел до пикапа и перевел дух.
— Привет, Ивар. Как дела?
Словно вчера встречались…
— Привет. Если на станцию, то я подвезу. А твой грузовик?
— А твой?
— Тоже забрали?