Во рву валялись лопаты. Некоторые в крови. Рядом лежало тело инженера Гриндберга. Судя по ранам, его лопатами и забили насмерть. Меня опять замутило.
Зря я не послушал вчера Вика. Может уже был бы рядом с Виндобоной!
Ноги сами понесли меня обратно в город, только я не пошел по шоссе или рядом, по обочине. Пошел вдоль поля, за лесополосой, чтобы в случае чего спрятаться.
Через полчаса, услышав рев моторов, я залег в пшеницу. Когда колонна прошла в сторону границы, выглянул вслед. Это были броневики, штук десять не меньше. Так я шел весь день, не приближаясь к шоссе и прячась в случае чего. Два хутора я обошел стороной, хотя очень хотелось, есть и пить. Солнце палило без жалости, словно была средина лета, а не конец весны. Хорошая, накатанная дорога вела от шоссе к дальней ферме, и я решился зайти туда, попросить еды и воды. Сил больше не было. Крепкий забор, но ворота нараспашку. Собаки не гавкают на чужака.
Это должно было меня насторожить, но я был слишком вымотан пешим путешествием и умирал от жажды. Я сделал всего несколько шагов по двору.
— А ну стоять! Руки подними! — приказали мне сзади.
Поднял руки и замер.
Из-за дома вышел в вразвалочку мужчина в старой виндобонской форме, в кепке «Кайскирк» с винтовкой в руках. Сзади мне ткнули между лопаток, похоже, винтовочным стволом.
— Кто такой? Дезертир?
— Ивар меня зовут, иду в Виндобону, домой. Никакой не дезертир… был на работах — копал ров…
— Обыщи его, Дайнис.
Меня обыскали.
Второй парень тоже был в форме, но без кепки.
— Чего тут забыл?
— Весь день иду, не еды не воды…
— Ладно, заходи в дом.
Я выпил три кружки холодной вкуснейшей воды и перевел дух.
За столом с разложенной сельской едой сидели еще двое парней в форме. Винтовки приставлены к стене.
— Садись, Ивар, поедим, что господь послал.
Я не стал заставлять просить себя дважды.
Колбаса, вареные яйца, козий сыр, зеленый лук… Рот наполнился и переполнился слюной. Когда наелся, рассказал еще раз про свои приключения.
— Где говоришь, жил? — переспросил седоватый дядька с пронзительными глазами.
— У ветролома.
— В доме Юргена?
— Верно.
— Так это у тебя жена теке?
Дружелюбие с лиц парней как рукой сняло.
— Эрика не теке!
— А то я не знаю! — ухмыльнулся седоватый. — Дайнис, позови Карлиса. Он мне все уши прожужжал твоей бабой!
Карл, отвергнутый поклонник Эрики тут же появился в доме, с винтовкой в руке и кинжалом на поясе. Он мало изменился. Только вот рыжая щетина на щеках обильная, да кепка Кайскирк на макушке. Мундир на груди расстегнут и довольная ухмылка на роже.
— Привет, Ивар, я же говорил, что еще встретимся?
— Опять кулаками будем махать?
— Нет. Просто пристрелю тебя как собаку, а потом вернусь в Виндобону и разберусь с сучкой Эрикой!
— За что?
— Из-за теке и таких говнюков как ты все беды! Продались ассорцам с потрохами и спрашиваешь — за что?!
— Ассорцев я сам зубами рвать готов! Что ты про меня знаешь?!
— Зубами, говоришь? — ухмыльнулся седоватый. — Сейчас проверим. Пошли на задний двор.
За крепким сараем, на куче навоза лежали три трупа — мужчины в рабочей одежде, без сапог, раскинув мозолистые, грязные руки…
— Ассорцы забрали мою ферму, стали хозяйничать, резать скотину, гадить в доме, убили моего пса. — Начал спокойным тихим голосом седоватый. — Они решили, что я никто, а они все. Эту ферму еще мой дед строил с братьями. Тут все нашим потом полито как дождем, а меня сделали бродягой. Они думали так будет всегда, да вот ошиблись малость… Если ты наш, Ивар, возьми винтовку и пристрели ассорскую сволочь. Карлис, выводи ту сучку, черноглазую.
Карл открыл дверь сарая и навстречу грянул многоголосый стон ужаса. Вопили женщины… Он выволок за волосы молодую женщину в порванном платье с синяками на лице и руках. Она не плакала и не умоляла ни о чем. Смотрела пронзительно темными глазами на нас и молчала. Карл толкнул ее к куче навоза.
— Что молчишь, Верочка? — ласково спросил седоватый на ломаном ассорском — Чего не говоришь про счастье народное ассорское, да про проклятых богатеев? Ты меня обещала растереть в пыль, там, в лагерях ассорских. Обещала же?
— Еще не вечер… — прошипела женщина сквозь зубы. — Конец тебя ждет плохой, Айвар…
— Держи.
Мне сунули в руки винтовку. Она показалась тяжелой как кувалда.
— Я не умею…
— Чего там уметь?
Карл забрал у меня винтовку, передернул затвор, вернул обратно.
— Наведи и нажми на спуск. С четырех шагов не промахнешься. Хочешь жить, Ивар, стреляй.