С трудом, подняв голову я увидел во дворе два пыльных мотоцикла с колясками. На каждой коляске установлен пулемет.
Пулеметчики в незнакомых серых мундирах взяли людей Айвара на прицел.
— Стоять! Что здесь происходит?! — командирский рык с легким акцентом.
— Я вас спрашиваю?!
— Господин гауптман, этот человек спрятал предателя Клауса Шиля и не признается! — доложил Айвар.
— И вы угрожали его семье во дворе моего дома?! Поднимите его!
Меня поставили на ноги. Передо мной стоял Генрих, сын Юргена. Повзрослевший и возмужавший, в мундире тевтонского офицера… Лицо грязное от пыли, только вокруг глаз, там, где были очки — светлая, чистая кожа.
— Ивар?!
— Я…
— Убирайтесь, парни, мой друг Ивар не может скрывать предателя! Убирайтесь из моего дома, быстро! Шнель! — рявкнул Генрих, пряча пистоле в кобуру.
Люди Айвара моментально оказались у ворот. Айвар козырнул Генриху и, улыбнувшись мне, удалился следом. Улыбка была похожа на оскал сторожевого пса.
Мгновенно рука Эрики обняла меня. В другой руке она держала Марику, странно притихшую.
— Фройляйн?
Генрих щелкнул каблуками.
— Моя жена — Эрика. Дочь — Марика.
— Я много слышал о вашей красоте от отца и мамы. Вы еще красивее, чем я мог представить. А ваша малышка унаследовала все самое лучшее.
— Прошу вас в дом, господин капитан. Спасибо что избавили нас от этих бандитов!
— Они не бандиты, но они очень неразборчивы в средствах.
Не прошло и пяти минут, как мы уже сидели на кухне пили кофе с Генрихом. Тот, наскоро умывшись, и причесавшись, блестящими глазами осматривал обстановку.
Пыльный тевтонский офицер на нашей кухне — что-то невероятное!
— Рад, что вы сохранили все как было при маме.
— Ваша мама — замечательная хозяйка и я не осмелилась что-то менять. Она вскоре возвратиться?
Генрих покачал головой с ровным аккуратным пробором.
— Не думаю… У них хороший, новый дом в горах. Я хотел бы иногда посещать вас, если вы не против. Ностальгия, знаете ли… В этом доме я родился и вырос.
— В любое время, Генрих, вы желанный гость. Ваша комната… в ней ничего не изменилось.
— Правда? Можно взглянуть?
— Конечно же.
Генрих тут же отправился наверх.
Мы переглянулись. Тевтонские солдаты остались во дворе, рядом с мотоциклами и неторопливо перекусывали в тени под каштаном.
Мы еще не до конца поверили в наше чудесное спасение.
Генрих вернулся на кухню с повлажневшими глазами. Поцеловал руку Эрике, пожал мне крепко руку.
— Я словно вернулся назад во времени. Спасибо вам, друзья. Больше не могу оставаться. Времени совершенно нет.
— Но вы заедите к нам вечером? Я приготовлю пирог с вареньем. — Жалобно спросила Эрика.
— Хотелось бы, но не могу точно сказать. Не бойтесь этих, из «Кайскирка», они больше не сунуться.
— Куда ты?
— Я командир разведроты. Броневик с рацией стоит на соседней улице. Сейчас доложу в штаб и двинусь дальше. Приказ — идти через город, не вступая в перестрелку. Впрочем, стрелять не в кого. «Кайскирк» зачистил центр города как следует. Все равно, на вашем месте я был денек посидел дома.
— Спасибо тебе огромное…
— Не стоит.
Генрих тепло попрощался и вышел.
Затрещали моторы мотоциклов и тевтонцы покинули двор.
— Ты едва не погубил нас всех… — прошептала Эрика.
— Прости меня…
— Люблю тебя, милый…
По городу весь день шла стрельба, но нас больше никто не потревожил.
Вечером, в сумерках, я выпустил из подвала Клауса, дав вместо плаща куртку Юргена.
— Ты спас меня, я никогда этого не забуду.
Лопатка продолжала болеть, ныли отбитые бока и я проклинал свое скороспелое решение дать приют Клаусу, но что сделано то сделано.
— Береги себя, Клаус.
— Мы еще вернемся — ответил он и исчез в сумерках.
— Надеюсь, что нет. — Прошептал я в ответ.
Утром я услышал перезвон колоколов. Во всех церквах звонили что есть мочи. Впервые за полгода. Ассорцы это дело запрещали категорически.
С трудом поднялся с кровати. Все тело болело, еще хуже чем вчера. Услышал голоса и вышел на кухню в одних трусах.
За столом сидели дядька Мариус с сыновьями.
На коленях у Мариуса Марика — сосредоточенно развозит ложкой кашу по тарелке.
По кухне порхает веселая Эрика, выставляя на стол завтрак.
— Ивар! Привет!
— Привет, старик! Тебя помяли вчера, я слышал?
— Ого, синячища что надо!
Я сел за стол.
— Вчера нам вас не хватало.
Мариус виновато скосил глаза.
— Извини, заняты были. Эрика все нам рассказала.