— Колокола звонят. Праздник сегодня?
— Сегодня и навсегда. Ассорцев вышибли вон.
Перебивая друг друга они начали рассказ.
«Кайскирк» освободил почти весь город к приходу тевтонцев.
Жестокий бой вышел у центрального парка с расчетами орудий и у парламента, в котором засели активисты и предатели. В Виндобоне вчера оказалось мало ассорских частей из-за прорыва тевтонцами фронта. Резервный батальон, сформированный из виндобонцев взбунтовался и перешел на сторону восставших.
Рассчитывая освободить арестованных, восставшие пробились к городской тюрьме в самом начале и обнаружили только трупы. Охрана сбежала, а всех арестованных, даже не осужденных убили в камерах.
— Как убили? — поразился я.
— На смерть, как же еще. — Буркнул Петрус. — После такого этой мрази в парламенте пощады не давали…
— Парни разозлились не на шутку. Вот Айвар и вгорячах тебе надавал.
— Ты его знаешь?
— Кто ж не знает Айвара — он батальонный командир в «Кайскирк»!
— У него глаза убийцы! — воскликнула Эрика.
«Не только глаза…»
— Вы сделали для «Кайскирк» большое дело, сохранив оружие в тайне. С Айваром я поговорил. Больше он сюда не придет. Он себе внушил, что ты друг Клауса и помог ему сбежать.
Я нагнулся над тарелкой с кашей. Не хотелось друзьям врать в глаза.
— Клауса полгода не видел…
— Ну и ладно, еще попадется мразь!
После завтрака заработал телефон. Эрику вызвали на работу. Раненых поступило очень много. Мариус остался дома с Марикой. Его сыновья решили сопроводить нас. Мы вывели из гаража пикап и выехали за ворота. Эрика сидела рядом, сжав мое плечо. Маркус и Петрус уселись в кузове. Я поехал не через центр, а ближе к окраинам города. Пусть лишний крюк, то только чтобы не лезть на улицы забитые народом. На домах вывешивали национальные флаги, отмененные полгода назад.
По тротуарам шли люди как на праздник, семьями и большими компаниями. Маркуса и Петруса узнавали по их кепкам и приветствовали криками. Какая-то девушка бросила им букет цветов.
— Похоже, что сегодняшний день объявят новым днем республики?
Эрика покачала головой.
— Боюсь что нет… Зачем тевтонской империи слабый союзник на побережье? Виндобону сделают частью империи…
— Эрика!
— Что?
— Ты меня удивляешь!
— Разве твоя жена дура?
— Ты самая умная женщина в Виндобоне и окрестностях!
Она чмокнула меня в щеку.
— Ой, смотри, что там?! Останови!
Прохожих на улице стало меньше и возле стены трехэтажного дома я увидел лежащую на тротуаре женщину. Белели ноги из-под задранной юбки.
Странное дело, прохожие обходили тело и шли дальше по своим делам, как будто это не человек, а дохлая кошка! Едва я затормозил, Эрика выскочила из машины. Подбежала к телу и отшатнулась. Я поставил машину на ручной тормоз и поспешил к жене. Молодая женщина лежала на спине с открытыми глазами. По серому лицу ползали мухи. Кровь вокруг разбитой головы запеклась коркой.
Эрика всхлипнула и прижалась ко мне.
— Эй, чего уставились?!
Из-под арки проходного двора вышел на улицу парень с винтовкой на плече в кепке «Кайскирк».
— Кто ее убил? За что?
— Сучка теке, жена местного активиста. Муж сбежал, а она не успела. Тварь!
Парень плюнул на труп.
— А раньше нос задирала и на рынке все брала за так. Ее муж арестами занимался вместе с ассорскими сволочами!
— Но нельзя же так. Без суда…
— Они наших без суда в тюрьме поубивали! Как мух перешлепали! Ты кто такой? Жалеешь суку теке?!
Парень сдернул винтовку с плеча. Глаза его под кепкой стали пустыми, оловянными…
— Спокойно, друг! Они наши! Убери ствол!
Нас прикрыл своей грудью Маркус. Петрус встал рядом. Парень увидел их кепки и смутился.
— Чего они говорят такое?
— Надо убрать тело. Дети увидят… — пробормотал я. — В госпитале есть же морг?
Эрика затрясла головой.
— Вот и ладно! — крякнул Петрус. — Отвезем покойницу в морг. Друг, ты не возражаешь?
Парень пожал плечами.
— Везите. Я присматривал, чтобы над телом не надругались. Думаешь охота?
По пути до госпиталя мы подобрали еще три трупа, к счастью не женских.
Воспитанные и вежливые виндобонцы расправлялись с активистами безжалостно. Такое я раньше и представить не мог…
За год многие люди переменилось к худшему…
Полицейский Маркус стал террористом, фермер Айвар превратился в насильника и убийцу, а я? Я торговал ворованным бензином…
Эрика сидела в машине и больше не выходила до самого госпиталя. Сидела, окаменев лицом и ни слова не говорила.