С первыми лучами солнца пришли непривычные звуки. На северо востоке загрохотало, застукало, монотонно, но очень грозно, словно там забушевала внезапная гроза.
— Артиллерия колотит! — заметил Петрус, садясь рядом на лавку.
— Чья?
— Хрен его знает!
Мы позавтракали, прислушиваясь к грохоту артиллерии. Потом приступили к своим делам.
Пушки долбили почти час.
— Не к добру все это. — Заметил Петрус.
Мне было тоже тревожно. Больше месяца тишины и вдруг такая канонада!
Послышался звук мотора на высоких оборотах.
Я вышел на улицу, вытирая ветошью руки от масла.
Из грузовика выпрыгнул озабоченный Карл. С ним незнакомый офицер с погонами лейтенанта. Сверкнула серебристая бляха на груди. Жандарм? К нам?
Карл подскочил ко мне. Я встал по стойке смирно.
— Фельдфебель!
— Да. Господин лейтенант!
— Ассорцы прорвали фронт! Бригада, истекая кровью отходит. Приказ — срочно эвакуироваться! Все что нельзя вывезти — сжечь!
Жандарм тут как тут.
— Проследите, чтобы все дома в деревне тоже сожгли. Приказ командования — при отходе оставлять выжженную землю!
— Так точно, господин лейтенант!
Поднялась суматоха.
Фыркая моторами, грузовики выстраивались в колонну. Парни спешно тащили свои вещмешки и прочие пожитки и бросали в кузов.
— Головой отвечаете за исполнение приказа, лейтенант! Деревню сжечь! — распорядился жандарм. Сел в первый же грузовик и уехал.
Карл подошел к машинам. Парни замерли.
— Есть добровольцы в поджигатели? — спросил Карл. — Слыхали что «цепная собака» приказала?
«Цепным псами» звали жандармов не только за то, что их бляхи висели на цепях.
Все отводили взгляды.
Наслышаны были уже. Поджигателей никто не жаловал. Ассорцы и наши таких расстреливали на месте или того хуже — обливали бензином и поджигали…
— Лейтенант, мы тут прожили ползимы! Местным кирдык, если дома сожжем! — брякнул кто-то. Парни загудели.
— Молчать! А ну заткнулись, ослы! Есть приказ и его надо выполнять! — заорал Карл. — Мне что, самому по деревне бегать?!
— Я пойду! — вылез Петрус и подмигнул мне.
Карл мгновенно успокоился.
— Ивар, все проконтролируешь.
— Почему я?
— Потому что ты командир взвода и это мой приказ!
Нам с Петрусем выдали двадцать канистр с бензином и десяток осколочных гранат.
— Все просто: привязываешь гранату к канистре, выдергиваешь чеку и швыряешь в дом. Бум и все! — посоветовал Маргулис, восседая в кузове, к которому подцепили его полевую кухню.
— Да пошел ты, специалист! — рявкнул Петрус.
Повар заткнулся.
Карл скомандовал по машинам и спустя десять минут у мастерской остались только мы трое: я, Петрус и «харя». В кузове канистры с бензином и ящик с гранатами.
— Ты зачем вызвался?
— Да уж не за тем чтобы избы жечь! — хмыкнул Петрус и закурил сигарету.
Прищурился на солнышко.
— Смотри, день то какой хороший собирается.
На небе не облачка.
Мы облили бензином два неисправных грузовика в мастерской. Подожгли все это дело и сели в машину. Дым пеленой накрыл наш грузовик и в этот момент с ревом что-то пронеслось над головами.
— Что это?!
— Самолеты!
Мы выскочили из кабины и наглотались дыма от души. Увидели только хвосты двух удаляющихся на запад самолетов. Чьи?
— Давай двигать, Петрус, может еще наших догоним?
— Попрощаться не хочешь со своей училкой?
— Не люблю прощаться…
— Вот это правильно.
Он завел двигатель, и мы выехали на центральную улицу деревни. Бабы, дети, старики — все высыпали на улицу и провожали нас взглядами. Кто-то даже помахал рукой. Знали б они…
Петрус ударил по тормозам, так что я головой врезался в панель.
— Ты сдурел?!
Тут же в дверь забарабанили. Я посмотрел в окно. Раскрасневшаяся Ольга стояла у машины с узелком в руке. Шапка на затылке, ватник расстегнут.
Я открыл дверь, но не успел ничего сказать.
— Возьмите меня с собой! — выпалила Ольга.
— Куда?!
— Куда хотите!
В ее глазах надежда и любовь. Мне тут же стало муторно и стыдно… Только что радовался, что не попрощался с нею и тут лицом к лицу, как отказать? Куда я ее возьму?
— Ивар, подвинься и пусти девку в кабину! — гаркнул Петрус. — Время идет!
Я обернулся к нему, а Ольга тем временем влезла в кабину и захлопнула дверь.
Петрус рванул с места, и я проглотил все слова, которые хотел ему и ей сказать.