Когда я смог сам ковылять с костылем до процедурной и в столовую, Эрика перевезла меня домой. На деревьях уже прорезались молодые листья. Чирикали птички. Я сидел на ступеньках дома и грелся на солнце.
Где-то на востоке громыхала война, перемалывая людей в труху, а в Виндобоне собиралась цвести сирень.
Военно-врачебная комиссия полистала мое госпитальное дело, посмотрела, как я хромаю, и решила признать не годным к военной службе. Осколок задел не только мышцы, но и сухожилие правой ноги…
Больше всех радовалась моему увольнению Эрика. Еще бы! Меня больше не пошлют на войну.
Я снял тевтонскую форму и потерял должность в департаменте гауляйтера Виндобоны. Надо было думать о заработке. Не сидеть же на шее у жены? То золото, что осталось, тратить на еду не хотелось. Пусть лежит на крайний случай. В гараже пылился старый пикап. Я взялся за его техобслуживание. Может, заработаю на перевозках? Когда менял масло, сидя в яме под машиной, появился Маркус. Сначала появились начищенные до зеркального блеска сапоги. Полицай-капитан присел на корточки и заглянул под машину. Бодрый, наглаженный, благоухающий дорогим одеколоном.
— Привет, Ивар!
— Привет, господин капитан!
Маркус засмеялся.
— По голосу слышу, что ты уже в порядке! Избавился от армии и счастлив?
— Безмерно!
— Не патриотично говоришь.
— Ты на меня донесешь?
— Ивар, не валяй дурака, вылезай, дело есть.
Я выбрался наверх, снял грязные перчатки. Пожал руку старому другу.
— Эрика позвонила Линде.
— Ага…
— Ты мог бы сам мне сказать, что нужна работа.
— Ты важный чин, а я кто — инвалид войны?
— Теперь уже счастья в голосе не слышно. Тебе повезло, дружище. Ты не инвалид — ты временно не пригоден к военной службе! Ты — везунчик!
— Нам с Петрусом повезло. Он тоже везунчик.
— А вот Карлу нет.
Мы помолчали, отдавая дань погибшему. Однажды мы с ним подрались, потом он меня спас от расстрела. Не плохой он был парень, и я был ему должен…
— Ты его хорошо знал?
— Еще бы. В одной роте в Кайскирк числились. Встречались на сборах, выпивали.
Промелькнула догадка и я поспешил ее озвучить.
— Это ты его попросил быть со мной там, в лесу у Ларибора? Он от меня весь день не отходил!
Маркус хмыкнул, опустил глаза в пол.
— А если я — что такого? Он за тобой присмотрел, чтобы чего не выкинул. Айвар на тебя давно зуб отрастил. Не пойму, только за что?
Тогда я рассказал про расстрел на хуторе и напомнил про побои, от которых меня спас Генрих.
Маркус помрачнел.
— Вот как, даже…Карл мне не рассказывал про хутор.
Я обреченно махнул рукой.
— Что теперь сделаешь?
— У нас в гараже есть место механика. — Выпалил Маркус. — Если хочешь — приму тебя завтра же.
— А что скажет полицай-комиссар?
— Старик Сурфис собирается в отставку. Второй месяц уже. Ждет, что его будут уговаривать остаться. Я его заместитель и всю рутину он на меня свалил. Проблем не будет.
— Спасибо, Маркус.
— Чего там. В конце недели приходите к нам с Эрикой и малышкой. Линда обещала приготовить гуся с яблоками.
Я вернулся на работу в полицию, механиком в гараж.
Хромота не мешала такой работе. Форма, паек, зарплата.
Поставил парням на складе конфиската литр водки и мне выдали приемник. Не наш, конечно, а другой, но тоже вполне приличный.
Эрика расцеловала меня и немедленно взялась настраивать любимые прежде станции. По случаю войны многое изменилось и теперь гринладские станции вместе с музыкой транслировали поток военной пропаганды. Ассор и Тевтония тоже не отставали.
Если же свести трехстороннюю пропаганду в кучу, выходило что война на востоке забуксовала. Ассор удержался.
Гринландцы ковровыми бомбежками разносили промышленность Тевтонии, в ответ их именовали варварами и кровавыми дикарями.
— Ивар, что же будет дальше? Петер прав? Ассор вернется? Все повториться опять?
— Кто знает?
В первые летние дни покой, и тишина в Виндобоне закончились.
Рано утром полицию подняли по тревоге и погнали в оцепление по улицам. Даже меня, хромого механика.
Гауляйтер Виндобоны, доктор Эбберт был расстрелян прямо в своем лимузине, рано утром, когда ехал на работу. С ним вместе погибла жена, недавно приехавшая из империи и шофер-охранник. По показанию свидетелей на гауляйтера была устроена засада. Люди в штатском применили автоматы и даже гранату бросили под колеса лимузина. Был объявлен комендантский час среди дня — все население обязано было сидеть по домам — по кварталам шли повальные обыски и проверка документов. Я стоял на перекрестке улиц Лидерса и Парковой.