Нить порвалась – вплети ее им,дочерям и внучкам твоим!
«Тебе я, как прежде…»
Тебе я, как прежде,тебе – на века —чужая, своя,далека и близка.
Ты – рана на сердце, и невмоготукраснеть и бледнеть, и взлетать в высоту.Так вслушайся в глас, леденящий сердца!К тебе, о тебе, от тебя – до конца…
Открылася дверь…
Открылася дверь и закрылася дверь.Мираж сияет вдали,и манит колодец.Но, верь иль не верь,им жажды не утолить.
Тюрьма – моя келья, и книга – нема,и ширится ужас во мне.И пусть я грешила – но я же саманаказана Богом вдвойне!
«Своею рукою! —…»
Своею рукою! —Так гордость велела.Разорвана нить и мосты сожжены
своею рукой.В сердце радость запела.Так гордость велит.Нож торчит из спины.
Из сборника «Нево»
«Лишь о себе рассказать я смогла…»
Лишь о себе рассказать я смогла.Сжался мой мир, будто мир муравья.Так же, как он, я и ношу несла,так же, как он, надрывалася я.
Путь муравьишки к вершине желаннойдолог, мучителен, труден вдвойне.Ради забавы рука великанавсе его чаянья сводит на нет.
Так же и путь мой – слезы и песни,страх и молитвы Высшей Руке.Что ж ты позвал меня, берег чудесный?Что ж обманул ты, огонь вдалеке?
«Столько доверия в сердце моем! —…»
Столько доверия в сердце моем! —Не испугаешь его листопадом,благословит любые преграды —осени плач за окном,
ветра бессилье, вечности мощь…Сердце доверчиво, дальний ты мой!
«В сердце сад есть заветный…»
В сердце сад есть заветный,ты вселен в заветный мой сад.Заплелись твои ветви,глубоко твои корни лежат.
Не смолкает, не стынетв сердце до ночи птичий галдеж.Это сад мой, и ты в немсотней жаворонков поешь.
«Все сказала я. Срок настал…»
Все сказала я. Срок насталвиноград давить —или душу.
Кровь течет,как вино.И вопит немота.А ты даже не слушал.
Письмо
Все хорошо.Секрет храню навекипро счастье, что открылось и ушло.Готова руку целовать я человеку,что обижал и будет впредь мне делать зло.
Но вдруг в тиши —есть миг жестокий, грубый,есть миг, взрывающий покой и сонный плен,когда мне хочется, чтоб затрубили трубыи Страшный Суд свершился на земле.
Сосед
Его не видя, все же знаю точноо том, что он вблизи, я не одна,и бережет от ужасов полночныхквадратик света из его окна.
О, только бы мне знать, что кто-то рядом —невидимый, но явственный, как свет,и это знание – защита и ограда,ладонь на лбу, прохлада и привет…
Иная печаль
Отодвинулись мгла с синевою,дни и ночи ушли далеко.Я устала. Глаза закрою,посижу, отдохну немного.
Пелена чужбины упала,и придвинулся вдруг безотчетнообраз тот, что во мне погребалапамять дней и ночей бессчетных.
За борьбу, за сверканье стали —ты прости! Мы запомним отныне,что касанье иной печалиранит больно, и память не стынет.
«Моя хрупкая радость! Цветочек…»
Моя хрупкая радость! Цветочек,что взрастила с таким я трудомна тяжелой безжизненной почве,на пустынном наделе моем.
Моя хрупкая радость! Жестокийтот закон мне известен давно:если слез проливаешь потоки,не создашь и росинки одной.
И дорога мне эта известна,и другой уже не повстречать:вспоминать, создавая песни,вспоминать, грустить и молчать.
«Книгу Йова раскрыла, читаю о нем…»
Книгу Йова раскрыла, читаю о нем.вот герой! Нас ведь тоже училивидеть благо и пользу в страданье своем,подчиняясь Всевышней силе.
Если б только уметь разговор нам живой,как и он, вести благосклонно,и устало склоняться, как он, головой,и идти к Отцовскому лону…
Своими руками
«Своими руками —